Замерзшее сердце

«Начальный жестокий период любви…

Как хочешь, как можешь его назови,

Но только не мукой и вовсе не сном,

— Скорее бессонницей, морем вверх дном…»

Лев Озеров

Зима… Она  в деревне, стоит   во тьме у окна,  кутаясь в пуховую шаль, и  сожалеет, что в доме давно нет русской печки, около которой было  по-настоящему  уютно и тепло. Мороз за окном  виртуозно рисует свои художества — окна превратились в  изящные ледяные картины, на подоконнике лежит  пушистый снег. Она любуется  нежнейшим остроконечным совершенством снежинок,  думает о предстоящем празднике  и слушает томное мурлыканье кота у своих ног.  Кот — самый преданный ее друг.

В комнате пусто, в углах лежат тени,  а за   плечами мерцает и светится  украшениями новогодняя елка. За окном стыло и очень холодно. Деревенская улица  давно затихла в ожидании сна,  горят редкие фонари и блещут звезды.  Вдруг в круге  жёлтого  фонарного света появляются двое.    Два замерзших человека принимаются  бегать, прыгать, дурачиться,  чудить,  обсыпаться снегом и  хохотать…  Им хорошо вдвоём даже в этот студёный вечер.

В том же круге фонарного света одиноко качается старое скрипучее дерево.  Его ветки  усыпаны  сухим  белым снегом. В воздухе витает снежная пыль:  снежинки кружат,  искрятся, блестят и, танцуя, медленно  укрывают землю.   Кажется,  кто-то невидимый щедрой рукой рассыпает мелкие бриллианты.   Красиво…  Что уж говорить:   ее воображение может рисовать самые невероятные картинки…

Неожиданно она понимает, что картина за окном  возвращает ее  в другое время и совсем в  другую деревню…

…Затерянная в Уральских горах  башкирская деревня с красивым названием Улу-Елга.  Скорее небольшая  железнодорожная станция.    Изыскательская  партия расквартирована  в двух близлежащих домах. Ещё осенью  начаты работы и забит нулевой пикет.  Давно романтика и праздник уступили место рабочим будням. Идёт третий месяц  кропотливых изыскательских работ.    Красивая таёжная осень постепенно  уступила место зимним морозам, которые крепчали день ото дня. Стало  ясно, что работать скоро будет невозможно.  Урал — батюшка,  зимы здесь всегда крепкие и снежные!

Там, где выдерживали  люди, не выдержали  теодолиты и нивелиры.   Объявлен камеральный день, но работать на щербатом столе под тусклой лампочкой никому не хочется.   Кто-то играет в карты  под аккомпанемент  гитары,  начальник партии травит для новичков анекдоты и байки о геодезистах,  девчонки пытаются научиться орудовать ухватом, помогая Афанасьевне готовить  ужин.    Большая часть мужиков спит, разомлев от тепла русской печи.   И только двое отчаянных уходят в ночь, «подышать» морозным воздухом…

Грустный темный ноябрь… Ночная мгла рано укрывает деревню.  Мороз такой, что, кажется,  воздух звенит от прозрачности и чистоты.  Под ногами  лежит нетронутое поле  белого пушистого снега…

Они стоят у ворот, долго не решаясь разрушить эту  вечернюю сказку.  Потом он с трудом находит стёжку, некогда бывшую тропинкой, берет ее за руку и они  идут друг за другом,   пытаясь не утонуть в глубоком снегу.  Трудно различить кто есть кто.  Заиндевевшая шаль выдает  девушку, а шапка-ушанка  — парня. Мороз щиплет губы, щёки, нос.

Тишина… Только изредка лают деревенские  собаки да скрипят вековые  разлапистые ели.  Они идут, поднимая лица к темному  бездонному небу, усыпанному мириадами звезд.   Девушка поднимает руку… Небо такое низкое и звездное, что трудно избежать соблазна и не  достать звезду.  Но -увы! — на этом небосклоне еще не загорелась её звезда…

Снег скрипит под ногами, в редких домах гаснут огни…  Каждый думая о своем, они  идут  к месту своих тайных свиданий  —  к  старому полуразрушенному дровяному сарайчику  у  железной дороги.  Здесь  можно присесть на бревна и укрыться от ледяного ветра.  В полном молчании проходит еще несколько минут. Товарный  поезд  с грохотом  проносится мимо.  Они   долго смотрят ему вслед , будто провожают  нечто главное и дорогое.   Свидание   двоих,  закутанных во все мыслимое и немыслимое, что может спасти  от мороза.   Руки стынут в варежках… Да что там руки…  Деревенеет она сама…   Никакая тьма не укрывает  огромные глаза, глядящие прямо в душу и растревожившие сердце девушки.

По-прежнему бесстыдно и ярко светят звезды…  По темному небу медленно  плывет половинка Луны…  Разговора не получается, они молчат, но оба знают, что и не свидание это вовсе,  это — расставание.

Мороз не щадит, они  замерзают  настолько, что не гнутся пальцы, он с трудом закуривает сигарету и по-прежнему молчит… Она устремляет  взгляд в его огромные глаза в пушистых заиндевелых ресницах.  Трудно бороться с самим собой и своим сердцем, они  давно понимают друг друга с полувзгляда  и полувздоха.   «Все тайное всегда становится явным…» — то ли слышит, то ли читает она в его глазах. «На чужом несчастье счастья не построишь» —   отвечает она.  А в голове проносится: «Дура, какая же ты дура…  За своё счастье надо бороться».  Его  ледяная рука касается её щеки, он долго смотрит ей в глаза, будто пытается  запомнить навсегда и остановить от ненужных слов… Её мысли и  губы уже не слушаются…  Она поворачивается и  быстро уходит  по той же тропинке.  Он стоит, как вкопанный,  и смотрит  ей  вслед…

Сердце выпрыгивало из груди и комок подкатывал  к горлу.   «Вот и все, окончен тайный роман » — слезы душат и она принимается бежать…

Через день   работы были свернуты,  партия вернулась в город к своим семьям, женам и детям.  У нее не было семьи,  дома ее ждал только  рыжий котенок, за которым во время ее командировок  присматривала соседка.

Та  зима стала самой  холодной в  ее жизни. То была зима с морозами за пятьдесят.  Но сердце её застыло не от мороза,  а от не удавшейся  любви и от  не исполнившейся мечты…

Весной она уехала  в составе другой экспедиции  еще дальше в Уральскую  тайгу, пытаясь убежать от  самой себя  и спрятаться от Него…