Ипотечный террор

31 января 2013 года в «МК» был опубликован материал под названием «Суд решил, кому не жить».
Суть дела: 29 октября 2008 года Ольга Щеголева развелась с мужем из-за проблем с наркотиками. При разделе имущества в суд была представлена расписка ее бывшего мужа Дмитрия Кузнецова на имя его отчима, И.Ю. Воронцова, якобы выданная Игорю Юрьевичу в связи с тем, что он одолжил Кузнецову 30 тысяч долларов. Никаких денег бывший муж ей не давал, а подлинность расписки в суде не проверялась. То есть суд поверил Воронцову и Кузнецову на слово и счел необходимым обязать Щеголеву «вернуть» бывшему родственнику 15 тысяч долларов. В суде решался и вопрос о квартире, купленной супругами в кредит. Суд разделил общие долги супругов и обязал каждого платить по 1/2 доле от суммы кредита за квартиру. Кроме того, Кузьминский районный суд Москвы признал за Ольгой право на половину этой квартиры.

Вот какое письмо написал Ольге младший сын. Ребенок нарисовал дом с окошками — это ведь крепость, в которой ничего не страшно.
В феврале 2010 года решение Кузьминского суда вступило в силу. С этого момента Ольга Щеголева стала ежемесячно вносить в счет погашения долга 535 долларов США, что и составляет половину ежемесячного взноса. Вторую половину обязан был вносить бывший муж.
После развода в квартире, купленной в кредит, осталась Ольга с двумя детьми. Бывшая свекровь предлагала Ольге выкупить долю Кузнецова за бешеные деньги и при этом оплачивать за него кредит. Однако Ольга на такое выгодное предложение не согласилась и продолжала регулярно возвращать свою часть долга. И тут в декабре 2010 года в Дорогомиловский районный суд поступило исковое заявление Собинбанка к Кузнецову и Щеголевой о взыскании задолженности за квартиру и обращении взыскания на квартиру. Тогда-то и выяснилось, что Кузнецов в счет долга не внес ни копейки.
Щеголеву это не удивило и не огорчило. Она-то свои обязательства выполняет, ей волноваться не стоит. Тем более что точку зрения банка о солидарных обязательствах Ольги и ее мужа по выплате долга Кузьминский суд признал необоснованной и отдельным определением разъяснил: решение суда является основанием для внесения изменений в условия кредитного договора. Таким образом, квартира, купленная в период брака, из совместной собственности перешла в долевую собственность. Обязательства по кредитному договору были четко разграничены. Все ясно и понятно: Щеголева платит за себя, Кузнецов — за себя, а банк вносит изменения в кредитный договор.
На протяжении полутора лет судьи Дорогомиловского суда Е. Тюрина, В. Мишин, Т. Селедцова и К. Чипига обязывали банк представить раздельные расчеты задолженности ответчиков. Банк хранил гордое молчание.
Представитель Щеголевой постоянно спрашивал сотрудников банка, почему они не исполняют решение Кузьминского суда о разделе ссудного счета. И барышни, которые представляли в суде интересы банка, прямо так и отвечали: мы не знаем. Наконец, дело попало к судье А.Г. Шипиковой, которая быстро во всем разобралась и установила, что «от ответчиков денежные средства не поступали, принятые на себя обязательства по возврату суммы кредита, начисленных процентов ответчики надлежащим образом не исполняли… При этом ссылка ответчиков на решение Кузьминского суда не состоятельна».

И суд решил взыскать со Щеголевой и Кузнецова сумму по кредитному договору и пени, то есть 69 тысяч 276 долларов, а также обратить взыскание на квартиру путем ее продажи с торгов. И что особенно трогательно: в решении суда говорится, что ответчики не возражали против обращения взыскания на заложенное имущество.
Вот какая тебе стенка больше нравится, об такую головой и бейся. На протяжении всего изрядно затянувшегося слушания представители Щеголевой повторяли, что исковые требования банка она не признает, никаких задолженностей не имеет и просит отказать в удовлетворении иска. Но, видно, слышно было плохо…
27 февраля 2013 года Щеголева получила из банка 2 письма. В первом говорится, что задолженность по договору составляет 159 тысяч 895 долларов, причем 121 тысяча 208 долларов — это пени. Во втором письме ей было предложено явиться в банк для подписания дополнительного соглашения.
Щеголева пришла в банк и получила проект этого соглашения. Там было написано следующее.
На 4 февраля 2010 года задолженность составляла 52 тысячи 795 долларов.
С 4 февраля 2010 года (в этот день вступило в силу решение Кузьминского суда Москвы) сумма долга Щеголевой составляет 26 тысяч 397 долларов. А на момент подписания этого соглашения основная задолженность составляет 8 тысяч 676 долларов, а пени за просрочку исполнения денежных обязательств по договору за период с 31 августа 2010 года по 15 марта 2013 года — 43 тысячи 499 долларов.
Читается как страница из учебника по астрономии. Откуда, скажите на милость, взялись эти цифры? С марта 2010 года по сей день Щеголева внесла в банк 20 тысяч 284 доллара. То есть ей осталось выплатить 6 тысяч 112 долларов. Все взносы были сделаны вовремя. Откуда этот космос?
При ближайшем рассмотрении хорошо видно, что банк проказничает с цифрами, потому что два районных суда Москвы вынесли два взаимоисключающих решения. Какое исполнять? Конечно, то, которое вступило в силу. Но в оригинальной версии — чтобы дотянуть до вступления в силу решения Дорогомиловского суда и отобрать у Щеголевой квартиру.

* * *
Ольга Щеголева очень долго старалась сохранить брак, но из разбитой чашки не напьешься. После развода она осталась одна с двумя детьми, с больной матерью и с огромными долгами. Но впереди была цель: работать с утра до вечера, отдать долг, в один прекрасный день вернуться домой и сказать сыновьям: мы никому ничего не должны. Это наш дом, и все у нас хорошо. Эта хрупкая немногословная женщина оказалась сильней многих мужчин: она прекрасный специалист, постоянно учится и никогда ни на что не жалуется. Но выдержит ли она последнее испытание? И можно ли его вообще выдержать?
Вопрос о том, правильно ли составлен кредитный договор, не слишком ли в нем много хитростей и капканов, оставим для Московского городского суда. Отвечает ли один из супругов за то, что второй не хочет исполнять свои обязанности по погашению кредита, полученного в браке? У двух районных судов на этот вопрос оказались разные ответы. Но есть еще один вопрос, который требует немедленного и совершенно однозначного ответа.
Двое несовершеннолетних детей Ольги Щеголевой не сегодня-завтра могут оказаться на улице. Кто поможет Ольге отстоять их право на человеческую жизнь?
Ну как кто? Российский уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов. 24 февраля 2012 Щеголева написала ему отчаянное письмо. Там были такие слова: «Павел Алексеевич, я прошу Вас о помощи и защите моих детей от беспредела. Помогите нам, я не хочу, чтобы кучка бессовестных людей продолжала пить кровь моих детей и отнимала у них детство!» И сотрудник аппарата Павла Астахова ответил ей, что решения судов нужно обжаловать в установленном законом порядке, можно написать и в прокуратуру, а вообще она обратилась не по адресу, так как российский детский омбудсмен занимается инвалидами и сиротами, а у ее детей есть родители.
А из приемной московского уполномоченного по правам человека Александра Музыкантского ответили, что письмо составлено не по форме — там обязательно должно содержаться слово «жалоба».
От безысходности она разослала письма по всем возможным адресам. Но помогать детям, у которых есть живые родители? Помилуйте!
Ну что ей делать? Повеситься? Выпрыгнуть в окно? Отравиться? Нет, голубушка. Повеситься-то можно, отчего же не повеситься? Но сиротками твои дети все равно не станут, у них ведь есть любящий отец и бабушка Валя. К тому же детки, слава богу, здоровы.
В первую очередь нужно, конечно, помочь Собинбанку. Вот ведь сирота без родителей. Подумать только, как обмельчали люди. Деньги в долг берут, а потом за бывшего мужа пени отдавать не хотят, жадюги. На помощь!
И пока суды будут искать ответ на вопрос, кто, кому и сколько должен, дети неправильной мамы Ольги Щеголевой, Георгий Щеголев и Сережа Кузнецов, могут оказаться лицами без определенного места жительства.
И никакие уполномоченные, никакие суды и прокуратуры, никакие чадолюбивые тетеньки из органов опеки и попечительства — никто не собирается вмешиваться в эту гнусную взрослую историю. То есть в нашей большой стране не нашлось ни одного человека, который бы встал на защиту этих детей.
Прошу председателя Центрального банка Российской Федерации принять Ольгу Щеголеву. Это единственное учреждение, откуда она не получила отказа.
Ольга Богуславская
http://www.mk.ru/social/justice/article/2013/03/20/829019-ipotechnyiy-terror.html