Прежде чем сделать свой выбор в пользу книги Михаила Филина «Мария Волконская. Утаенная любовь Пушкина», долго сомневалась.
Во-первых, не нахожу для себя ничего удивительного в том, что такой любвеобильный мужчина, как Александр Пушкин, был увлечен очередной прекрасной дамой. Во-вторых, не надеялась открыть для себя что-то новое в судьбе княгини Волконской после широкого освещения ее образа в прозе, поэзии и кино прошлых лет.
Признаться, будучи учителем истории, я никогда не придавала особой значимости мятежу декабристов и подвигу их жен, возвеличенному в советской литературе. Политизированные и отшлифованные герои не вызывали у меня особого интереса. Прочитав книгу, смогла в очередной раз убедиться, насколько все-таки каждая личность многогранна.
Образ Марии Волконской в книге раскрыт весьма неожиданно и выходит за рамки привычной идеологической схемы. Интересно было узнать, что княжна никогда не была, вопреки официальной точке зрения, «пламенной сторонницей освободительного движения, несгибаемой революционеркой».
Мария не разделяла и не понимала политических взглядов своего мужа и его сторонников. Она с большим уважением относилась к существующей власти и даже боготворила милосердие Николая Первого.
Когда я читала книгу, мне было ее по-человечески жаль. Ведь девятнадцатилетняя девушка имела возможность путешествовать, блистать в свете, воспитывать детей в нормальных условиях, но она обрекла себя, своих детей (что более всего непростительно) и родителей на тяжелые страдания.
Не могу понять тех женщин, которые долг перед мужем ставят выше долга перед детьми и родителями. Хотя морального долга перед мужем, на мой взгляд, у нее не было. Замуж Мария вышла по воле отца, за человека намного старше себя, которого больше, чем семья, волновали служебные обязанности, масонство и сомнительные идеи. Всего лишь три месяца, в общей сложности, она провела с мужем, за время которых он показал себя не с лучшей стороны.
«С первых недель князь повел себя неровно, порою обходится резко, бывает несносен», – писала Мария брату Александру. Лишь устоявшееся мнение того времени «Жена без мужа – вдовы хуже» заставляло ее терпеть и приспосабливаться к обстоятельствам. Через год после венчания она родила первенца Николая, а через пять дней после рождения сына был арестован муж.
Князь Сергей Волконский на допросах проявил себя не с лучшей стороны. Существуют неопровержимые доказательства того, что он был самым откровенным арестантом. На допросах и очных ставках изобличал товарищей, вдобавок ко всему скомпрометировал ряд непричастных к заговору лиц.
Читая книгу, я задавалась вопросом, что же двигало Марией Волконской в ту минуту, когда она собралась за мужем в Сибирь, оставив при этом больного младенца? Ее идеалистическое воспитание или отсутствие жизненного опыта? Думаю, что с годами она пожалела о своем поспешном решении и не раз испытала чувство вины за умершего ребенка.
Тем более что в Сибири отношения между супругами испортились окончательно. На Петровском заводе, где декабристы отбывали ссылку, Мария сблизилась с Александром Паджио. Их откровенные отношения очень скоро стали известны окружающим. Сергей Григорьевич предпочел не бунтовать, а смириться и быть сбоку припека, но все же при жене.
В ссылке княгиня родила сына Михаила и дочь Елену. Мария Николаевна открыто выражала радость по поводу того, что дети не были похожи на Волконского. В начале 30-х годов прошлого века биографом О. Поповой были собраны и изучены почти все доступные материалы, которые позволяли допустить, что дети Волконской были и детьми А. Паджио. Опубликовывать данные исследования тогда не позволяли идеологические условия в стране, о спорных фактах биографии вещать не рекомендовалось.
К исследованиям и предположениям автора можно относиться по-разному, так как подтвердить их или опровергнуть могла бы только сама княгиня Волконская. Для меня не важно, насколько эти исследования близки к правде, тем более что правды, на мой взгляд, нет, есть только угол зрения.
Меня глубоко тронула нелегкая судьба одной из русских женщин, и я остаюсь убежденной в том, поездка Марии Николаевны в Сибирь была всё же не героическим поступком, а скоропалительным решением.
Какой вы себе представляли княгиню Марию Волконскую?
11 комментариев. Оставить новый
Надо же я и не знала такой Волконскую. В школе совсем иначе о ней говорили.
Совершенно с вами не могу согласиться, также как и с г-ном Филиным, который продолжает совершенно надуманную линию тов. Ольги Поповой.
Мария Волконская мужа страстно любила и поехала за ним в Сибирь по большой любви. Об этом писала и княгиня Елена Волконская – праправнучка Сергея Григорьевича и Марии Николаевны. Мне неизвестно письмо Марии к брату Александру, которое вы цитируете, она звала мужа во всех письмах “Сержем” и князем никогда бы не назвала. Легенда о том, что Мария Волконская не любила мужа и все-таки поехала за ним в Сибирь,абсолютно безосновательна. Эта теория основана на целенаправленной дезинформации проводившейся братом Марии Александром Раевским, желавшим создать в обоих столицах общественное мнение в пользу сестры, так как ее семья была уверена, что сможет удержать Машу от этой поездки. А она была как раз очень даже влюблена в своего супруга!
Князь Сергей Волконский был герой и красавец, дуэлянт и любимец прекрасных дам.
Чтобы не быть голословной я приведу всего два отрывка из двух писем Маши к мужу Сергею Волконскому. Первое письмо она написала задолго до восстания, скучая по нему в их имении, а второе – сразу же как узнала о его аресте:
1. “Не могу тебе передать, как мысль о том, что тебя нет здесь со мной, делает меня печальной и несчастной, ибо хоть ты и вселил в меня надежду обещанием вернуться к 11-му, я отлично понимаю что это было сказано тобой лишь для того, чтобы немного успокоить меня, тебе не разрешат отлучиться. Мой милый, мой обожаемый, мой кумир Серж! Заклинаю тебя всем, что у тебя есть самого дорогого, сделать все, чтобы я могла приехать к тебе если решено, что ты должен оставаться на своем посту”.
Разве так пишут нелюбимому мужу? Кумир? Обожаемый?
2. “Я узнала о твоем аресте, милый друг. Я не позволяю себе отчаиваться… Какова бы ни была твоя судьба, я ее разделю с тобой, я последую за тобой в Сибирь, на край света, если это понадобится, – не сомневайся в этом ни минуты, мой любимый Серж. Я разделю с тобой и тюрьму, если по приговору ты останешься в ней”.
Князь Сергей на допросах вел себя самым достойным образом, никого не выдал, и никто не был арестован на основе его допросов, чем и “заработал” Нерчинские рудники- ведь он оружия в руки не брал и в восстании не участвовал.
В письмах из Сибири Мария Николаевна пишет, что “гордится, что принадлежит своему мужу Сергею”.
А что касается Поджио (а не Паджио) так это вообще гнусная инсинуация. Александра Викторовича Поджио и Сергея Волконского связывала давняя дружба еще со времен Южного общества (Поджио был всего на 6 лет его младше), а его старший брат Йосиф Поджио был женат на двоюродной сестре Марии, то есть отношения братьев Поджио с Волконскими были и дружескими, и семейными. Волконских последних выпустили на поселение в Урик, и пока их дом строился они жили в одном малюсеньком доме с обоими братьями Поджио и со своими двумя детьми – Мишей и Еленой. Все по родственному, какой здесь адюльтер, Господь с вами! Отец, мать, оба Поджио и Михаил Лунин занимались воспитанием и обучением маленьких Волконских. (Кстати Миша Волконский – вылитая копия брата Сергея Никиты – могу прислать портреты обоих). Вообще всех детей воспитывали общиной в Петровском заводе до этого, всем хотелось отдать частичку своей любви и тепла кому-то, а детей было мало. Александра Поджио его Сибирский воспитанник купец Н. Белоголовый характеризует как чуть ли не святого “в присутствии которого всем хотелось становиться выше и чище”, эти люди не были способны на грязь, к сожалению, тов. Попова допустила то, что им и не пришло бы в голову.
Когда Волконские съехали в свой дом Александр Поджио женился на местной учительнице Л.А. Смирновой и у них родилась дочка Варенька, которую он обожал. Сергей Григорьевич (“великодушнейший из людей” как писала о нем жена Мария уже в конце жизни)всю жизнь помогал этой семье, разве стал бы он это делать при предполагаемых обстоятельствах? Когда декабристы вернулись из Сибири и семья Александра Поджио осталась без куска хлеба Волконские пригласили его управлять делами их малолетнего внука Сережи Молчанова(сына дочери Елены Сергеевны) в имение Вороньки. Кстати и сын, и дочь Сергея Волконского своих первенцев назвали Сергеями – так любили и ценили отца.
Уже и не знаешь, каким источникам верить
Поверьте в и их собственные слова, а не в сенсационные лишенные каких бы то ни было оснований, домыслы товарища Ольги Поповой (все остальные горе-историки ссылаются на нее) – прочтите письма Марии Волконской в Сибирь мужу до поездки, и из Сибири – родственникам.
Да она была замужем всего год, и они часто расставались, но не только из-за его “тайных” дел, а по долгу службы – он ведь был бригадным генералом. А сколько надо времени, чтобы влюбиться? Месяц? Неделя? Один день?
Перед тем как выехать в Сибирь Мария писала своему любимому супругу “Без тебя я как без жизни”!
В письмах из Сибири она пишет, что ей не нужны ни титул, ни богатство если она будет разлучена с Сергеем.
В своих записках в конце жизни Мария Николаевна называет Сергея Григорьевича “наиблагороднейшим и наидостойнейшим”.
А вот свидетельства (невольные) ее родни, которая вначале хотела воспользоваться связями, положением и состоянием будущего зятя, а потом его же возненавидела и всячески препятствовала поездке дочери в Сибирь:
когда Мария Николаевна была уже в Чите в 1829 году генерал Раевский писал дочери Екатерине: «Маша здорова, влюблена в своего мужа, видит и рассуждает по мнению Волконских и Раевского уже ничего не имеет…»
Мать Маши Софья Алексеевна в том же 1829 году пишет ей в Читу «Вы говорите в письмах к сестрам, что я как будто умерла для вас. А чья вина? Вашего обожаемого мужа.»
В 1832 году, в том самом, когда у Волконских в Петровском заводе родился сын Михаил Сергеевич, брат Марии Николай Николаевич Раевский в своем письме пеняет ей на то, что она пишет о своем муже «с фанатизмом». Заметьте – последнее письмо (брата Николая) – уже после рождения сына Михаила.
Князь Сергей Волконский был героем Отечественной войны 1812 года, генералом стал в 24 года – на войне, участвовал в 58 сражениях, его мундир был украшен таким количеством боевых наград, что глаза слепило. Он был высокий (190) стройный и широкоплечий, темнорусый и сероглазый красавец. Князь Сергей был единственный из осужденных, чей портрет висел в галлерее героев войны 1812 года.
Во время гражданской казни в Петропавловской крепости, когда многие “декабристы” падали на колени, рыдали или стояли в ступоре, он отстранил офицера-палача и сам бросил в огонь свой мундир и свои ордена. Присутствовавший при этом представитель французского посольства не удержался и воскликнул – “какое самообладание, какой класс! И написал об этом в одном Парижском издании”. Об этом же с гордостью поведала детям в своих Записках в конце жизни и Мария Николаевна, его супруга.
Сразу видно, что Алина Горделли не читала ни О.И.Попову, ни письма М.Н.Волконской, а лишь беллетристику советского периода. При этом, не более двух источников, где о декабристках писали, как о покойниках – или хорошо, или ничего. Почему ссылаются на О.И.Попову? Да потому что она единственная из всех биографов М.Н.Волконской изучила весь имеющийся архив Волконских и ее эпистолярное наследие. Глубже ее никто не вникал. И если биограф ппришла к таким заключениям, то на это были поводы. Попова опубликовала свой труд в серьезном по тем временам издании “Академия” и, по сути, ее мнение никто не опроверг. Народоволец И.Г.Прыжов живший в петровском заводе в 1870-е гг. написал свои записки о пребывании декабристов в Петровском заводе. Так вот он первый сообщил, еще за 60 лет до Поповой, услышанное из уст местных жителей, которые лично знали декабристов, что у А.В.Поджио и М.Н.Волконской была связь. Что Миша сын Поджио, а когда Поджио женился на Л.А.Смирновой, то М.Н.Волконская даже слегла. Дети Волконского не только не уважали, но и сторонились отца и его товарищей. Неверите, прочитай письма Миши Волконского к дяде А.Н.Раевскому за 1850-е гг. Спросите почему, потому что так воспитан был матерью! Жаль, что даже сейчас при доступе к серьезной лиетратуре, люди, претендующие на глубокие знания о декабристах, поверностно рассуждают о них. Это к вам А.Горделли. Сходите в Ленинку или Историчку и закажите издания о декабристах 1910-1930-х гг. и готовьтесь к метаморфозам о наших героях.
Уважаемые посетители этого сайта. Если желаете узнать больше о герое отечественной войны 1812 года князе Сергее Григорьевиче Волконском, его сложной судьбе, его преданной супруге Марии Николаевне, – в неискаженном непредвзятом виде, я рекоммендую замечательный сайт Русского простора http://www.russpro.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=131&Itemid=133&lang=ru
Прочитайте и комментарий – там затрагиваются многие распространенные вымыслы по поводу супруг Волконских, и три отдельных очерка – хорошо иллюстрированных и, на мой взгляд, очень интересно написанных. Некоторые отрывки из моих комментариев вверху заимствованы из этого сайта. Насколько мне известно, серия очерков будет продолжена. Я очень рада, что Русский Простор взялся за этот проект – давно пора!
Спасибо, Алина… мне со школы интересна эта тема. Закончила читать книгу о Пушкине, там хорошо пишется о Марии Волконской, Решила почитать о ней в инете… Восторгаюсь ею… Пушкин имел о ней очень высокое мнение..
Уважаемая Галина,
благодарю за вашу записочку и добрые слова в адрес Марии Николаевны!
Если вам интересна эта тема напишите мне на alinagordelli@yahoo.co.uk я буду очень рада.
Надо же как осерчал Любитель, и в своем гневе написал кучу глупостей. Неужели я привлекла внимание самого господина Филина, которого обуревает непонятная физическая ненависть к Сергею Григорьевичу?
Надо же, сморозить такую чушь – и в библиотеку ходить не надо! Хотя я-то как раз и пользуюсь библиотекой Британского музея.
Миша Волконский родился в 1832 году, а г-н Пыжов жил в Петровском заводе в 1870-х! Это с какими же долгожителями он там беседовал через сорок лет после рождения Михаила Волконского??? Таких в то время и на Кавказе-то было не найти, да еще местные жители, с которыми заключенные вообще мало общались и век которых был так короток! Эти самые “местные жители” должны были быть уже взрослыми в начале 30-х да прожить после этого сорок лет в ожидании г-на Пыжова, дабы поведать ему об адюльтере Марии Николаевны! Ну и чушь!
И нет никаких свидетельств, что Мария Николаевна слегла после женитьбы Александра Викторовича Поджио, – и не могло быть, так как в то время он с ней рассорился, был обозван ею “двуличным”, так как поддержал Сергея Григорьевича в семейной драме – замужестве дочери Елены (Нелли) Сергеевны. Волконский был против жениха категорически, но уступил жене после вмешательства губернатора Муравьева, просившего за жениха – Дмитрия Молчанова. Поджио (кстати очень любивший Волконского и считавший его своим лучшим другом) его поддержал, и Мария Николаевна обиделась на обоих. Отец в результате оказался прав, замужество Нелли оказалось трагичным, и Александр Поджио писал про Марию Николавну, что “у старухи приступы угрызения совести” – это о пламенной возлюбленно-то????
А теперь вернемся в Петровский Завод.
В письмах из Читы Маша Раевская пишет, что у нее нет другого счастья кроме жизни с Сергеем, и что если бы с ними был еще и Николино (старший сын родившийся еще в России и умерший в трехлетнем возрасте), то она согласна жить в любой дыре, светская мишура ей не нужна, она пишет, что “гордится, что принадлежит своему мужу Сергею” – почитайте Русские пропилеи Гершензона, где опубликованы письма Марии Николаевны из Сибири.
Александр Викторович Поджио намного больше был привязан к Сергею Волконскому, своему другу, чем к его жене. Они очень подружились в Чите и вместе занимались теплицами. Кстати его старший брат Йосиф был женат на двоюродной сестре Марии, и Мария и братья Поджио считались кумовьями. Их отношения были чисто дружески-родственными. Биограф Поджио Матханова, историк а не виршеплет, провела скрупулезное исследование этой подлой сплетни и пришла к выводу, что НИКАКИХ оснований для нее нет. Почитайте ее труды.
А вы хоть представляете как надо было иметь адюльтер в тюрьме?? Как легко бросить словами и грязью в людей, а нет бы задуматься, а как это могло произойти с осужденными?
В Чите (1830) у Волконских родилась и умерла дочь Софья. Она родилась очень скоро после того, как с осужденных сняли кандалы и только женатым разрешили посещать жен в их домиках в присутствии конвойного, при свидании этот обязательный конвойный выходил посидеть на кухню, отсюда и дети у Волконской, Муравьевой и Анненковой.
В Петровском заводе женатым выделили камеры для проживания с женами. За это так сильно боролась именно Мария Николаевна. Она писала свекрови в Петербург, что если ей не разрешат проживать с Сергеем она долго не выдержит, у нее нет сил видеть его только два раза в неделю. Именно она этого добилась с помощью Александры Николаевны Волконской! Видите как рвалась в камеру к супругу, наверное так сильно не любила! (Русские пропилеи – почитайте!)
В камере 54 жили Волконские между доктором Вольфом и Мухановым, Поджио был вообще в другом флигеле и поэтому Сергей Волконский переписывался с ним и с еще другим своим другом Иваном Пущиным – свободного передвижения в тюрьме не было. Почитайте воспоминания барона Розена и Вадковского.
В Петровском заводе у Волконских родились дети Михаил Сергеевич (1832) и Елена Сергеевна (1835). Михаил Волконский абсолютная копия брата Сергея Никиты, похож до смешного.
Женам разрешили также принимать мужей в своих домах на сутки, что случилось ПОСЛЕ рождения детей, но провожал их в оба конца конвойный. Теперь слушайте внимательно: для того, чтобы к женам осужденных в их дома отпускали не их мужа а кого-то другого (написать письмо семье и т.д. ведь осужденным письма писать не разрешалось), то требовалась письменная просьба дамы и письменное же разрешение коменданта Лепарского. При свидании присутствовал конвойный. То есть дама желавшая иметь адюльтер да еще заиметь детей, должна была “выписывать” себе постоянно свого возлюбленного через коменданта и просить конвойного выйти на улицу покурить?? Вы представляете какая чушь?? Это может только написать несведущий и недоброжелательный человек.
В 1832 году, в том самом, когда у Волконских в Петровском заводе родился сын Михаил Сергеевич, брат Марии Николай Николаевич Раевский в своем письме пеняет ей на то, что она пишет о своем муже «с фанатизмом». Заметьте — последнее письмо (брата Николая) — уже после рождения сына Михаила.
Когда наконец в 1836 году после смерти матери Сергея Волконского по ее посмертной просьбе ему разрешили перейти на поселение, то Маша с Сергеем в первый раз поссорились по поводу места жительства. Сергей Волконский хотел остаться в Петровском заводе, где они обжились, а Мария хотела перебраться в Урик, поближе к сосланному туда доктору Вольфу, так как дети часто болели. Они настолько были несогласны друг с другом, что оба написали отдельные письма графу Бенкендорфу (Государственный архив) с противоположными пожеланиями. Мария как всегда настояла на своем, муж ей всегда уступал, и они уехали в Урик. При этом Александр Поджио оставался в Петровском заводе еще до 1839 года! То есть что получается по-вашему, муж мечтал остаться рядом с возлюбленным жены, а она рвалась от этого возлюбленного подальше? Видите какая получается глупость, если хоть немного почитать первоисточники.
PS В свою очередь советую г-ну Любителю ознакомиться с изданиями, указанными в моем комментарии. В своей оценке моей осведомленности он попал пальцем в небо.
PPS В Прибайкалье проживает замечательная писательница Эльвира Каменщикова. Почитайте ее комментарий о “развесистой клюкве” и ее потребителях: http://www.pribaikal.ru/events-culture0/article/21213.html
Мои извинения по поводу опечатки в имени г-на Прыжова. Занимался бы он лучше Народной Волей, а не сплетнями, а там поди и попал бы в историю под более благовидным предлогом, равно как и его более поздние последователи.
Тоже совершенно не согласна с публикацией. И где написано, что князь Волконский всех сдал? Я читала, что наоборот. Так что хватит всяких побасенок и инсинуаций. Спасибо Вам, А.Горделли.