Часто собаки мудрее, чем люди. Собака Ярвик точно из таких.
Французского бульдожку принесли крохотного. Он был весь слюнявый, плюшевый, теплый. Дети заахали над ним. Не могли налюбоваться. А щенок тыкался мокрым носиком к ним в руки и просил защиты.
В документах значилось несколько имен. Первое Ярвинов и еще много других. Дома он просто стал Ярвиком.
Бульдожки – собаки очень болезненные. Они не могут есть человеческую пищу, потому что тут же начинают чесаться. Аллергия. Однако, ходить с ним к врачу и покупать специальный корм, оказалось делом хлопотным и дорогостоящим.
И так на 12 лет Ярвик со всеми его болезнями и достоинствами стал членом нашей семьи. Сидел рядом со столом, когда мы ели. Заглядывал в глаза так, что невозможно было что-то не положить и в его пасть. Первым садился в машину, когда мы ехали на дачу. Укладывался спать только с детьми на кровать. Согнать его было невозможно. Он обиженно уходил, но как -только все засыпали тут же укладывался в ноги к дочери.
А как громко он храпел! Всегда было ощущение, что рядом спит настоящий мужчина и защитник. Много было у него неприятных собачьих особенностей. Но в целом он был очень дружелюбный, преданный пёс и даже не умел лаять. Точнее ему это было не за чем. Он всех любил. Ни с кем не задирался. Такая вот животинка с хорошим покладистым характером.Ласковая, добрая, игручая, веселая. Иногда шумная. но не чересчур. Хорошая собака.
Дети выросли. А Ярвик остался. Стал стареньким и с седой мордой. Стало меньше зубов. Он стал простужаться. Дети давно уехали жить в другой город, а он остался в их пустой квартире. Благо, наши квартиры были рядом, и я ходила его проведывать и кормить. Ярвик уже без задора спускался с четвертого этажа, не лез и не тянул меня к помойкам и грязным лужам, в которых он очень любил купаться раньше. Он стал совсем стареньким. По ночам, если я его оставляла в нашей квартире, тяжело вздыхал, ворочался, плохо спал. И еще громче храпел.
Потом у него стали болеть печень и почки. Ярвик начал очень часто проситься на улицу. Я стала оставлять его в квартире на первом этаже. А в ней весь пол застелен ковровым покрытием. Ярвик – пес воспитанный, он не мог позволить писать на паласы, и он постоянно будил меня, чтобы я его вывела на улицу.
В одну ночь, это было в начале осени, Ярвик разбудил меня несколько раз подряд. Он подходил к кровати и начинал подвывать. В последний раз это было в половине пятого утра. Я не выдержала: “Ярвик, ну, сколько можно? Сил больше нет. Хоть бы ты провалился!”
Я открыла ему дверь. В последнее время, пес выбегал из дома, бежал до ближайшей помойки десять метров и по моему зову возвращался. Или сам трусил назад и сидел у двери.
В этот раз я вышла за ним. Во дворе сидели молодые люди, допивающие пиво. Я позвала собаку.
– Ярвик, Ярвик!
Никакой реакции со стороны мусорных бачков, где любил обитать бульдожка. Двинулась сама. Начала беспокоиться.
– Ярвик! Ярвик!
Обратилась к молодым людям: “Не видели собаку?”
Ярвик провалился. Как я его и просила. Он исчез, испарился, растаял.
Я обежала соседние дворы. Утром расклеила объявления о пропаже собаки.
Ни-че-го! Никакой информации.
Очень долго я укоряла себя за ту фразу, сказанную спросонья и со злости.
Психологи говорят:”Не закрытый гештальт”. Необходимо придумать какое-то окончание, чтобы совесть перестала мучить.
Муж придумал вот такое окончание.
Наш мудрый Ярвик понимал, что подходит окончание его жизни. Он стал слишком тяжелым грузом для нас. И он сам ушел умирать. Недалеко от нас есть роща. Он убежал туда. Чтобы больше никого не будить среди ночи и не доставлять никому хлопот. И там, в роще недалеко от дома, он и умер. Сам. И совсем не провалился. И он не сердится на меня. Потому что именно я была с ним последние годы, когда выросли дети. Он просто меня пожалел.
Наш Ярвинов. Наш Ярвик. Наш французский бульдожка, разделивший с нами большой кусок жизни.
Сейчас растет внучка. И я думаю, что животинка ей нужна. Чтобы учиться любить, сострадать, переживать, заботиться, плакать.. Если однажды ее не станет. Этой животинки.
Как до сих пор плачу я, когда-то обидевшая собаку. Мне до сих пор стыдно за несдержанность и мой эгоизм.
Прости меня, Ярвик. Пусть в роще, где живет твоя собачья душа, живет и смех моих маленьких детей, который ты очень хорошо помнишь. И от их детства осталось тоже лишь воспоминание.
А внучке я обязательно расскажу про тебя. Потому что мы в ответе за тех, кого приручили.
Предварительно опубликовано в блоге Натальи Берязевой
А у вас есть собака?
