Евгений наконец-то окончил школу, пусть и коррекционную, но все же. Выучился на штукатура – маляра. Он чувствовал себя совсем взрослым, самостоятельным. Вот только взрослую жизнь по – настоящему начать, как ему казалось, мешала… мать.
Отца уже давно не было в живых. А мама продолжала учить его уму-разуму. То огород он не копает, то ограду не убирает, да еще и полы надо вымыть, мусор вынести… У мамы болели ноги, поэтому ему приходилось делать еще и женскую работу. Женя огород все равно не копал, картошку не садил, полы иногда мыл да мусор выносил, когда мать слишком доставала своими нравоучениями.
Лучше с друзьями на рыбалку сходить, вечером пивко попить. Домой идти не хотелось. Там была частенько пьяная мамка со своими такими же подружками. А ему некуда было даже девушку привести, правда ее у него почему-то все не было.
И ему очень быстро надоедало трудиться на очередной работе, куда его постоянно устраивали родственники.
С каждым днем эта женщина, которая была ему матерью, раздражала его все больше и больше. Они жили все время в долг. Денег в доме никогда не было. Женька стал в ответ на материнские крики отвечать грубой бранью, обвинять ее в том, что много долгов, в доме нет хорошей мебели, телевизора и прочих нужных вещей.
То, что Петровна, как звали ее соседи, брала продукты в долг, чтоб накормить сына, почему – то Евгения не смущало. А покушать парень любил. От малоподвижной, ленивой жизни у него был уже приличный живот, одежда еле сходилась на нем. Он заметил, что мама стала бояться его, когда возвращался домой пьяным. И это ему нравилось. Теперь он с удовольствием вымещал всю свою злость на ней.
Петровна, превозмогая боль в ногах, выбегала глубокой ночью на улицу, чтобы не получить тумаков от сына. Летом сидела на улице, пока сынок не успокоится. Зимой просилась к соседке. И всегда находила поступкам своего сыночка оправдания. Судьба обошла его умом, рос без отца, девушки обходят стороной…
Сколько бы еще продолжалась такая жизнь, если бы не болезнь Петровны. Иногда она жаловалась соседке, что у нее такие сильные боли, а денег на хорошие лекарства нет. Поэтому и пьет спиртное, чтобы боль заглушить.
Надо сказать, что алкашкой ее никто не называл. Гулянок бурных никогда в ее квартире не было. Долги всегда отдавала вовремя. Даже если на это уходила вся ее скудная пенсия.
И вот в одно воскресное утро скорая помощь увезла маму Евгения в больницу. Петровна крепко, что есть силы сжимала сыну руку, не выпуская ее из своих, пока он помогал выносить ее на носилках из дома. И что-то шептала из последних сил.
Женя пытался понять, разобрать что она говорит, но так и не смог. К вечеру все соседи уже знали – Петровна из больницы уже никогда не вернется. Сын сначала даже радость испытал – теперь он будет жить своим умом, как ему хочется.
Первое время друзья поддерживали его, приходили в гости. Но скоро у Евгения появились новые дружки. И пошла жизнь веселая… И девушки сомнительного поведения частенько ночевали в этой квартире, и часто по утрам Женька обнаруживал дома незнакомых мужчин, которые спали прямо на полу.
Кто-то сразу наливал опохмелиться, и ему уже было все равно, кто у него в гостях. Но такие гулянки очень мешали соседям. Участковый стал бывать почти каждый день в этой квартире. Вскоре дружки разбежались. Когда Евгений пришел в себя, то обнаружил, что в доме нет телевизора, алюминиевых кастрюль, газовой плиты вместе с баллонами…
Брать у него стало нечего, соседи вызывали полицию, как только видели, что к нему пришли сомнительные гости. Он остался один. Без денег и друзей. Его тучное тело быстро съежилось, живот исчез, лицо осунулось, стал виден один большой нос и…голодные глаза.
До сих пор он не знал, что такое голод. Никто из знакомых денег ему не занимал, продуктов в долг тоже не давали. Пытался устраиваться на работу, но после первой же зарплаты у него появлялись очень хорошие знакомые, которые помогали пропить деньги. И вновь увольнение.
Как-то утром Евгений проснулся, оделся и пошел, куда ноги понесли. Сначала он просто шел, потом ускорил шаги, а вскоре уже бежал. Не знал, не понимал куда, но все равно бежал. Как будто если остановится, значит опоздает туда, где он непременно должен быть.
Скоро он уже знал, куда бежит – на могилу матери, где он не был со дня похорон. Как нашел могилу, непонятно, ноги принесли. Что сказать, как просить прощение? Не знал, просто стоял и молчал. Потом опустился на колени, слезы не давали увидеть фотографию мамы.
«Ну и пусть, -думал он,- я еще помню ее глаза. Всегда добрые, понимающие. Эх, мама, что же мне делать»? Долго сидел он возле могилки. Вспоминал. Вспомнил, как маму выносили на носилках, и как она сжимала ему руку и что- то все шептала. Сейчас он понял, что. «Сынок, не бойся ничего. Я больше не буду тебе мешать жить. А ты живи, зла на тебя не держу. Люблю тебя».
Любовь Устинова
Как дальше сложится судьба Евгения?
