Всемирный заговор против деревни

Дожди, не прекращающиеся в Новосибирске добрую половину августа, загнали всех в четыре стены. На днях сын с тоской в голосе заметил: «А в Новониколаевке под дождём можно было по лужам гулять». Вот так за неполных три недели деревня в сотнях километров от областного центра зацепила нас обоих — и каждого своим. Сына — возможностью гулять без присмотра и делать настоящую мужскую работу вроде строительства дома для котёнка; мне нравилась тишина, неспешность. Даже картошку окучивать было в радость, да и озеро рядом опять же.

Впрочем, подозреваю, что ничего из перечисленного весомым аргументом для местных не будет: несерьёзно это как-то всё. И их, местных, можно понять. Тех, кто сейчас живёт в Новониколаевке, можно смело назвать жертвами катастрофы мирового масштаба. Даже беспристрастная статистика говорит о том, что нынешнюю российскую деревню лучше всего описывает популярный сериал Lost: тут и «остаться в живых», и «потерянные».
заговор против деревни

Помнится, Ною Бог отвёл достаточно времени, чтобы тот успел построить ковчег для спасения животных. Российская деревня спастись не успела: перемены пошли слишком быстро. За последние 20 с лишним лет поголовье крупного рогатого скота в совхозе «Южный», в который входила Новониколаевка и две соседние деревни, сократилось с 3180 до 635 животных, включая коров из личных хозяйств. В Лету канули общественная баня, столовая, киноустановка. Не самые структурообразующие предприятия, но именно они хоть как-то приближали деревню к цивилизации. Клуб с киноустановкой напоминал городской кинотеатр, а столовая — кафе.

Естественно, изменения коснулись и человеческих ресурсов: из 692 жителей, бывших в Новониколаевке в конце 1980-х, сейчас осталось меньше 500. Причём часть из них только значится в списках, а живёт в близлежащих городах по съёмным углам. В школе учились полторы сотни учеников, теперь в два раза меньше. Только пенсионеры держатся: на излёте СССР было 232, в начале нулевых — 176. Правда, гендерный состав поменялся. В послевоенной советской деревне большинством были пенсионерки: три женщины на одного мужчину. Сейчас соотношение примерно одинаковое.

Вообще, по поводу бед российской деревни стенать можно долго и безрезультатно. Всё-таки видеть её агонию больно. Особенно больно, если ты сам родом оттуда. Можно винить перестройку, Ельцина, Путина, деньги и желание лёгкой жизни, но пару дней назад мне попалась статья из немецкого журнала о ситуации в немецкой деревне, наших катаклизмов не знавшей. Наверняка у многих сразу же мелькнула картинка с уютными, ухоженными домиками и счастливыми немцами, распивающими пиво в небольшом саду. Ничего подобного!

Массовый отток жителей в города, закрытие детских садов, школ, ресторанчиков, гостиниц, нехватка специалистов, в том числе врачей-терапевтов. То есть ладно у нас, но у них-то как могло такое приключиться? Всемирный заговор против деревни? Универсальные законы бытия?

Предположим. Пусть всё дело будет в Универсуме, а города затягивают деревни, как чёрные дыры — материю. Судите сами: чёрная дыра, обладая не просто массой, как все тела во Вселенной, а огромной массой, притягивает к себе материю. А материи от такой силы притяжения деваться некуда: на подходе к дыре она предварительно разрушается, так как испытывает разную силу притяжения в центре и на периферии. Разве не это происходит с деревней?

В то же время в Германии наметились отклонения в поведении городского социума. Особенно продвинутые и образованные граждане, настоящая элита немецкого общества вдруг потянулась в деревню. Так, по соседству с дачей моей подруги, в крошечной деревушке под Берлином, поселился директор супермодного центра современного искусства «Тахелес». Рядом бывший успешный юрист разводит мериносных коз, а его жена — учёный-физик — время от времени выезжает из деревни на лекции.

Продюсер, документалист, режиссёр — все эти знакомые моей подруги поселились в деревушках, которых и на карте не найти. Но зачем им эта глушь? Зачем немецким семьям фермерские каникулы с вечера пятницы по воскресенье? Вот неужели может быть в радость копание в огороде и навозе? Или вот ещё примечательный пример: именитый архитектор в Южной Баварии внедряет в одно разрушающееся крестьянское подворье бетонный каркас, сохраняя аутентичный фасад дома, и неожиданно получает кучу призов и премий.

В поток включается знаменитый оперный певец, и вот уже следующее подворье неподалёку превращается в концертный зал, в который приезжают звёзды мировой музыкальной сцены. В давно умершей деревне оживают мини-гостиницы, ресторанчики, магазинчики.

Как можно объяснить эти случаи, всё меньше похожие на случайные исключения? Ведь если чёрная дыра разрушает материю, то сопротивление бесполезно. Оказывается, не всё так безнадёжно. Несмотря на сильную гравитацию чёрных дыр, материя может избежать втягивания, набирая «скорость убегания». Учёные периодически фиксируют вспышки света поблизости от чёрных дыр: так материя, не желающая быть втянутой в чёрную дыру, начинает двигаться со скоростью света, что называется, на последнем дыхании. Значит, всё-таки выход есть. Правда, лишь для тех, кто его ищет. Германия нашла. А мы?

Скорее всего, нет. В первую очередь из-за отсутствия механизмов, возвращающих жизнь немецкой деревне. Это не происходит по велению государства. Оно ведь тоже не в состоянии остановить поток желающих жить поближе к цивилизации. Немцами движет вкус к жизни. Господи, какое это было зрелище, когда компания немецких друзей колола дрова! В России это тяжёлая работа, изматывающий труд, а они поколют дрова, в баньке помоются, опять поколют, вина выпьют, поговорят и опять за дрова. У меня был шок: я же сама из деревни, я знаю, что так не работают. Где пот? Где ноющая спина? Между тем прицеп дров как-то незаметно исчез, и немцы совершенно искренне считали эти выходные удавшимися. Со стороны могло показаться, что они отметили какой-то праздник.

Немецкие деревни входят в муниципалитеты по тем же принципам, что и наши, но есть одно тонкое различие. Муниципалитет по-немецки называется Gemeinde и дословно переводится как «община», «живущие вместе». В случае немцев это не просто слова. Там, где жители Gemeinde активны и жизнелюбивы, повод для праздника найдётся всегда. Например, праздник яблочного урожая. Праздник рыболовного общества. Праздник любителей верховой езды. Праздник любителей мотоциклов. Праздник общества пожарных. Пусть это маленькие, пустяковые посиделки без салютов и грандиозных торжеств, зато с пирогами, кофе и вином. Чем меньше, тем душевнее, а душа у немцев есть. И то, что они всё устраивают сами и бесплатно — тоже важно. В нашей деревне никто ничего просто так делать не будет.

Когда-то томские, каинские и колыванские купцы, меряющие жизнь скоростью конной повозки, проспали скорость паровоза, мчащегося по Транссибу. Ещё и взятки давали, чтобы железная дорогая мимо прошла. Сейчас скорость жизни измеряется скоростью широкополосного интернета. А мы по привычке цепляемся за промышленность с заводами и колхозы-совхозы с экстенсивным путём развития. Ведь Транссиб, Академгородок только потому и выстрелили, что опередили скорость своего времени.

В 2013 году не отменишь того факта, что письменность постепенно уходит в твиттер, а живопись — в инстаграм. В той же Новониколаевке есть все технические возможности для перехода к жизни с новой скоростью. Впервые место и время совпало. Но если немецкой деревне новое качество жизни даёт образованная элита, то в российской деревне — люди с хозяйственной жилкой и особо прочным геном выживания. Те, кто остался в живых и не пропал.

Другое дело, что после 90-х никакой общинности в деревнях не осталось. Коллективный разум есть, а умения делать что-то вместе и сообща — нет. Да и не можем мы без конца радоваться, устраивать праздники души.

И всё же маленькие еженедельные праздники российской деревне не грозят. Музыкальные фестивали мирового масштаба в Барабинском районе тоже не провести, потому что русская дорога у нас не дорога, а направление. Фермерские каникулы? Судя по откликам на первую часть этого текста, «городские» совсем не прочь приехать в Новониколаевку и в другие деревни, но им банально не к кому. Никого там уже почти не осталось.

Но гены диктуют своё. Помнится, Наташе Ростовой продиктовали, как, будучи выращенной французскими боннами, плясать под русскую музыку. Сдаётся мне, ещё грезящей после Новониколаевки барабинскими лесостепями, что такие проекты, как NewKolhoz и прочие интернет-начинания по продаже деревенской продукции, могут вдохнуть жизнь в нашу деревню. Продажа вместе с тем может быть только первым шагом. Вполне возможно, что со временем покупатель переквалифицируется в виртуального newkolhoz-ника, а затем и в реального, настоящего.

Если вспомнить опыт немцев, то у них считается гражданским поступком (не путать с подвигом) добровольно «привязаться» к фермерской продукции своей округи. Хотя бы потому, что это гарантирует фермеру достаток, а горожанину — наличие натуральных продуктов. В век генной инженерии та ещё роскошь.

Достаточно зайти в «Одноклассниках» на страничку любой деревни и убедиться, что за ней пристально следят разъехавшиеся по всему свету земляки. Тут тебе и Германия, и Австралия, и Канада — всё что угодно. Так что же стоит нам, вышедшим из маленьких деревень, но получившим образование и сделавшим карьеру в городе, одним кликом изменить жизнь родной деревни? Не российской деревни вообще, а хотя бы своей. Родной. Той, что снится по ночам.

Елена Гребенюк,

Сиб.фм

По силам ли сибирской интеллигенции или предпринимательству спасти деревни от вымирания?

Еще по теме:

Новониколаевка приятно удивила