Было раннее утро. Пожилая цыганка в ярких одеждах мелькала среди людей на мосту. Она бесцеремонно хватала за рукава и озабоченно заглядывала в лица, твердя одну и ту же фразу, очевидно, служившую паролем для цыган всей планеты:
— Позолоти ручку! Всю правду тебе расскажу!
Но люди почему-то не останавливались: не хотели они золотить ручку и узнавать правду о себе, любимом. Ускоряли шаг и бежали прочь, брезгливо отдёргивая руки и, конечно, не забывая громко, нецензурно попрощаться…
Толстая тётка, похожая на базарную торговку, стояла у перил, прижимая к груди мешок. И затравленно косилась по сторонам. Вот она выждала момент, когда народу вокруг поубавилось; поставила свой мешок на столбик; воровато оглянулась, шмыгнув огромным носом и…
— Позолоти-ка ручку, красавица! Всю правду тебе расскажу!
«Красавица» сдёрнула мешок. Оглянулась в испуге. И тут же, увидев цыганку, презрительно сквасилась:
— Нечем, нечем! Сама бедствую!
» И не говори, голубушка! — подумала цыганка. — Вон как с голоду-то распухла! »
— Ну, давай хоть погадаю! Подай ладошку, не бойся, не укушу!
— Иди отсюда, рвань! Кому сказала! — вдруг прикрикнула тётка, ещё пуще прижимая к себе мешок и косясь на прохожих.
Цыганка вздохнула и собралась уходить, чтобы продолжить свои странствия.
Вероятно, она бы так и ушла, и ничего особенного бы не случилось. Подумаешь, нахамили. И крепче облаивали.
Но из мешка вдруг раздался писк. Кошачий. Детский.
А вслед за ним — слова тётки, сквозь зубы:
— Заткнитесь…
Цыганка мгновенно развернулась. Она всё поняла. И от её добродушно-заискивающей маски и следа не осталось! Глаза метали молнии, брови сошлись у переносицы. Она сделала шаг вперёд и сказала стальным голосом:
— Да ты что ж это удумала, голубушка, а?!
Тётка поняла, что попалась. И стояла, скрипя зубами.
— … Убить? Детёныша беззащитного?! Господи! Да ты же женщина, ты же сама мать!!
Тётка пересилила свой страх, гордо вскинула голову и надменно сказала:
— Ну, ты ещё поучи меня, босячка чёртова. У самой-то, поди, ни кола ни двора… А мне куда их девать прикажешь, а?! У меня не такая большая зарплата, чтоб котяточек кормить!! И это не я их нагуляла в подворотне! — визгливо кричала баба, уже не обращая внимания на прохожих.
Цыганка сглотнула ком в горле и закрыла глаза. Сделала глубокий вдох, чувствуя, что сейчас заплачет. Просто, по-детски. От того, что в мире происходят такие вещи…
Потом подошла к женщине, посмотрела ей прямо в глаза и твёрдо прошептала:
— Не гневи Бога, душа моя. Иди домой. Хошь, раздай кому, хошь — продай! Но не погуби…
Уже готовая разразиться благим матом, тётка вдруг ущучила одно слово. И этим словом было «продай». Поэтому она не спеша поставила мешок на столбик ограждения. Скрестила руки на груди и окинула цыганку с головы до ног, почуяв наконец себя хозяйкой ситуации, а не пристыженной школьницей.
— Продай, гришь?.. А вот ты и купи! По сотне за штуку отдам!.. Ладно, так и быть, по полтиннику!.. Ну так как, берёшь, страдальная душа?! — нагло усмехнулась тётка.
Люди, шедшие мимо, начали тормозить, наблюдая эту картину. Они понимали, что баба глумится, и что цыганка не купит котят. Сама вон побирается ходит.
— Что, денег нету?! — продолжала баба напоказ, громким голосом. — Ну, так и пошла отсюда! Тоже мне, защитница! Только на словах святая!.. Кстати, люди добрые, купите котяточек! Хоррошие, породистые какие!
Из толпы вышел парень, возмущённый происходящим не меньше цыганки.
— Я возьму. Всех! Не убивайте их, пожалуйста!
— Во-от это по-нашему! — протянула довольная тётка, мысленно облизываясь и уже пересчитывая «денежку».
Но парень достал из сумки вовсе не деньги. А какую-то пачку бумаг. Помедлил. И протянул её дрожащими руками.
— Вот, держите, вместо денег!
— Эт-то ещё что такое, а? — выпучила глаза тётка.
— Это мой диплом — ответил он тихо…
Парень прекрасно понимал, что делает. Что творит. Оттого и дрожали у него руки. Он и шёл-то не куда-нибудь, а в институт, на защиту этого самого диплома! Сказать, что он совершал безумие — ничего не сказать!
Мелькнули мысленно разъярённый отец, плативший деньги за его обучение, плачущая и испуганная мать, гогочущие однокурсники, шокированный декан.
» Прости, мама. Наверное, у каждого в жизни свой экзамен…»
— …вы сможете продать его. И не за пару сотен.
Тётка с минуту смотрела на парня, как на клинического ненормального. Потом вспомнила, в какое время они живут.
И в какой стране. И молнией выхватила диплом у него из руки!
— Ну давай, коль не шутишь!
Толпа охнула. Кто-то обозвал парня идиотом. Даже цыганка испуганно взяла его за рукав:
— Зачем, сыночек…
Тётка тем временем скатала диплом трубочкой, стукнула юношу по голове и ехидно улыбнулась:
— Эх ты, простофиля! Ну ладно, забирай своих блоха…
Но она не успела договорить. Дальше всё произошло мгновенно.
Мешок с бедными Васьками, копошащимися внутри, наконец сполз со столбика и… рухнул в реку, исчезнув за ограждением!
А ещё через секунду туда полетел и парень! Оттолкнул грузную тётку, опрокинув на землю, как пушинку, и махнул через перила. Никто и опомниться не успел! Забегали, закричали люди, с тревогой глядя в реку. Вызвали спасателей, врачей.
Но найти парня так и не удалость. Ни живого, ни мёртвого. Он канул в воду во всех смыслах. Злые языки (и среди них, конечно, та самая баба ) сразу вынесли приговор: утонул малец вместе с котами! Не жил толком, и погиб зазря…
Но были и языки подобрее. Они утверждали, что парнишка выплыл в километре ниже по течению, на отмели. Что все Васьки из мешка, а их было трое, остались живы и нашли у парня свой новый дом. И что диплом не принёс счастья той женщине, а как раз наоборот.
Собственная дочь её, узнав о случившемся и о пропаже котят, отвесила матери пощёчину. Вырвала диплом из рук и, в конце концов, вернула законному хозяину. Кстати сказать, своему будущему мужу…
Артем Тарасов
Как часто люди способны на поступки?
Еще по теме:
Письмо из 2 386 года лежало в бутылке
