Преклоняюсь  перед памятью

моей первой учительницы

 Ольги Семёновны М.

В июле 1962 года мне исполнилось семь лет.   Пора собираться в школу. Мама купила  мне новенькое школьное платье, сшила праздничный – белый –  и рабочий – черный – фартуки,  нашила беленьких воротничков и манжет для формы. Учебники и школьные принадлежности, сложенные стопкой на столе,  ждали своего часа. Помню, что портфель  у меня был коричневый, как форма,   хоть и небольшой, но волокла я его практически по земле.

В этом же году моя сестра  отлично закончила четвертый класс и  благополучно перешла в пятый.  Меня,  вслед за сестрой, записали к лучшему  учителю начальных классов ближайшей школы  Ольге Семёновне М.

Я поздний ребенок в семье.  Родилась, когда маме шел 38-ой год. Ольга Семеновна была практически ровесницей моей мамы, а правильнее сказать, она была ровесницей Великой Октябрьской Революции 1917 года. Довольно рослая  женщина, с гладко зачесанными волосами, собранными в пучок, и темными,  круглыми, карими глазами. Не отличалась особенной красотой,  учительницей была строгой.

Большая часть детей моего  времени поступала в первый класс, не только не умея читать и писать, но даже  не зная букв.    В параллели было четыре первых класса, в наш 1-й “А” набрали сорок пять  человек.   Сорок пять практически “белых листов “…

В школу я ходила   без сопровождения старших. Да и никого из ребят  не провожали  родители. Дети ходили одни, по-соседски или по-дружески  сбивались в стайки и с шумом-гамом шагали   в школу.  Благо, что находилась она всего в пяти минутах ходьбы от дома.

В самый первый учебный день, с трудом отсидев три урока, я вернулась домой бегом, еле волоча за собой портфель.  Прямо  с порога зашвырнула портфель к окошку и заявила: “Кто только придумал эту школу?”  Видно,  уже за три первых в жизни урока получила массу замечаний.  Мама, готовившая обед, выскочила из кухни  и стала расспрашивать, что же на самом деле произошло.  Мой строптивый характер проявлялся уже тогда.  Глядя изподлобья, рассказала, что меня  ругала Ольга Семёновна, что невозможно сидеть, не вертясь и не разговаривая  аж целых  сорок пять  минут.

Разве мама могла оставить без внимания этот факт? Сестра-то училась отлично и  не создавала никаких проблем.  Бегом  в школу к Ольге Семёновне, первой фразой которой было: “Рая, это не Гуля. Вертится, крутится, мешает вести урок.”

Не знаю, какие меры принимали мама и Ольга Семёновна, чтобы выработать у меня усидчивость и терпение, но им это удалось с лихвой.  Все десять лет  я училась хорошо. Главное – учеба   не доставляла мне особенных хлопот и я … любили и люблю учиться до сих пор.

Прошло много лет… Давно закончена школа, институт…  Я с малым дитем приехала  погостить у родителей.

…Неожиданно мы встретились  с Ольгой Семеновной  в молочном магазине. До сих пор помню, как улыбнулись при виде меня ее красивые  глаза, как она вся встрепенулась, отгоняя усталость и нездоровье.  Ей все было интересно знать о нас с сестрой.

Очередь медленно продвигалась, и все это время я с удовольствием слушала негромкий голос моей учительницы.

Стояла зима.  Пуховая шаль, покрывавшая голову любимой учительницы, напомнила мне суровые морозные дни, когда в  прохладном классе мы сидели в кофтах, а Ольга Семеновна куталась в такую же пуховую шаль.  Тогда мне  подумалось: “Как дорог мне этот человек!” Сколько тепла своего сердца и  души,  любви и заботы Ольга Семеновна отдала нам, своим ученикам. В меру строгая и очень справедливая, она не просто учила нас  грамоте,   она  учила нас честности, порядочности, справедливости. Она преподавала нам уроки добра и  ответственности, учила дружбе и уважению друг к другу, любви к Родине и к  краю, в котором мы жили.   Невозможно забыть ее уроки труда, когда мы  клеили  цветные цепочки  на новогоднюю елку. Отсутствие цветной бумаги  восполнялось цветными обложками  исписанных школьных тетрадей. Эти же обложки  превращались в красивые цветы, которые украшали  едва распустившиеся  березовые веточки к Первомаю. А как проходили наши перемены? Мы не покидали класс, а собирались толпой вокруг учительского стола и с упоением смотрели на то, как Ольга Семеновна каллиграфическим почерком заполняет классный журнал, периодически обмакивая в чернильницу серебристое перышко совсем иной  формы, нежели  у нас…

Получив свои три литра молока, мы вышли на улицу и распрощались.   Меня ждала маленькая дочь… Дорога домой пролегала через  “школу”.  Здание  этой сталинской постройки всегда производило на меня впечатление какой-то стабильности и надежности.  Школа была для меня  очень значимым местом, где я проводила колоссальное количество времени.  Помните у Барто: “… Драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота…”. Это про нас, про нашу школу.

Я торопливо шла  по школьному двору, а  перед глазами промелькнула вся моя школьная жизнь, начало которой было очень успешным именно с помощью Ольги Семеновны.  Она как-то  сумела раскрыть мои  способности и правильно меня направить. Родители  к процессу школьной жизни не имели практически никакого отношения. Все было основано на полном доверии мне и учителю.  А Ольга Семеновна –  практически вторая мама – приобщила нас к чтению – благо, что школьная библиотека находилась в соседнем с нашим классом кабинете, посоветовала девочкам  посещать танцевальный кружок,  к нему  я сама подтянула драмкружок. С пением в школьном хоре у меня не сложилось…

Встреча в магазине оказалась  последней.  Немного позже от мамы пришло известие, что Ольги Семеновны  не стало… А в моей памяти так и остался образ женщины в скромном пальто, пуховой шали, валенках, с бидончиком в руках… И глаза,  круглые карие глаза…

 

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Заполните поле
Заполните поле
Пожалуйста, введите корректный адрес email.

Читайте также

Случайная новость