На завод по ошибке пришла
Или может судьба направляла.
Здесь в мужья себе парня нашла,
Тут на прочность бетон проверяла.
Хотя техникум выдал диплом,
Подтвердив, она – техник-строитель.
Лаборантом трудилась. Потом —
Институт — новый статус – учитель.
Многие люди рано начинают задумываться о своей будущей профессии, чуть ли не с детства. Взрослея, обстоятельно подходят к выбору места работы. Татьяна Петровна Ким в молодые годы была неуверенной и несмелой. Не представляла себя ни в одной сфере деятельности, где могла бы проявить способности. Человеку с тонкой организацией души всегда свойственен поиск своего предназначения и постоянные терзания по этому поводу. Долго витала в облаках и мечтала о несбыточном. Училась за компанию с подругой, специальность выбрала по совету знакомой, а на завод ЖБИиК её привёл нечаянный случай.
Из воспоминаний Татьяны Петровны Ким/Ивлевой. Работала с 1978 по 1990 гг.
Давно это было. В 1978-м году окончила политехнический техникум. Получив диплом строителя, не знала, что дальше с этим делать. Я, гуманитарий, не могла примерить на себя ни одну техническую специальность. Мои весёлые студенческие годы прошли под знаком “учёба ради учёбы”. Увлечённо изучала теодолит с нивелиром, с интересом рассчитывала нагрузку на несущие стены зданий, легко выстраивала эпюры по сопромату. При этом не задумывалась, для чего мне нужны эти знания и где я смогу их применить.
Мои однокурсницы, уехавшие по распределению, делились в письмах первыми впечатлениями о работе, новых знакомствах, преимуществах самостоятельной жизни вдали от родителей. Мне не хотелось улетать в чужие края из уютного гнёздышка в родительском доме. В то же время ни одно предприятие в Куйбышеве меня не привлекало. Необходимость трудоустройства стала нависать надо мной “дамокловым мечом”.
Вскоре встретила знакомую, которая подсказала, что на железобетонный завод, где она работает, требуется лаборант. “Ну, что ж,- подумала я,- лаборантом, так лаборантом”. Когда нет других вариантов, решение принимать легко. Тем более, что предприятие находилось в шаговой доступности от моего дома.
В начале 70-х я наблюдала из окна, как в стороне БТЭЦ возводятся промышленные корпуса. Территория, огороженная колючей проволокой, с вышками по периметру, окутанная облаками строительной пыли, не представляла для меня никакого интереса. Если бы кто-то мне в то время сказал, что через несколько лет буду там работать, и эти годы станут для меня самыми счастливыми – ни за что не поверила бы.
Тёплым майским днём вышла навстречу принятому решению. Пересекла пустырь, поднялась на железнодорожное полотно и оказалась на территории завода. В те годы доступ на предприятие был открыт со всех сторон. Вид насыпей песка, гор щебня, цементной пыли, витающей в воздухе, меня совершенно не завораживал. Как-то не так я себе представляла место своей будущей работы.
Моё пессимистическое настроение стало рассеиваться на пороге отдела кадров. Инспектор Валентина Петровна Пучкова расположила меня к себе доброжелательной улыбкой. Сказала, что вакансия лаборанта есть, но необходимо составить предварительный разговор с начальником лаборатории Надеждой Михайловной Железновой.
Мне понравилось просторное, чистое, светлое помещение, расположенное на первом этаже. Собеседование, вопреки сегодняшнему представлению, было похоже на дружескую беседу. Явно чувствовалось, что работник в отдел нужен до зарезу. Приняли меня временно, на место ушедшей в декрет работницы. Но как оказалось, нет ничего более постоянного, чем временное — осталась я на длительный срок.
Устройство на работу в те годы носило совсем иной характер, чем сейчас. Пришла, можно сказать, с улицы, и взяли меня «с руками и ногами» без резюме, конкурса и испытательного срока. До сих пор помню знакомство со спецификой технологического процесса, где каждое подразделение играло свою важную роль, направленную на изготовление железобетонных изделий, предназначенных для нужд мелиорации.
Надежда Михайловна провела обзорное знакомство с производством. Стартовая площадка начиналась со склада инертных материалов. Интересно было наблюдать, как оттуда составляющие будущего бетона отправлялись по транспортёрной ленте через подштабельную галерею в бетоносмесительный цех. Преодолев пешком крутой подъём, испытала такое чувство, будто взобралась на высокую гору.
Остановившись перевести дух, спросила про свою знакомую, пригласившую меня на завод, и с недоумением узнала, что среди работников таковая не значится. Стало понятно, что пришла не по адресу. Позднее выяснилось, что трудится она на заводе ЖБИ-14, который располагался через дорогу. Я просто не придала значение цифре “14”. Таким образом, на заводе ЖБИиК оказалась по воле случая.
Уняв предательскую дрожь в ногах после восхождения по наклонной галерее, оказалась там, где на моих глазах происходило интересное действо. Впервые увидела, как в огромном барабане, на большой скорости, с оглушительным шумом, песок, щебень, цемент и вода превращались в единую массу, называемую бетоном. Дальше он поступал в формовочный цех, заливался в металлическую форму и уплотнялся на вибростоле. Но прежде чем стать готовым изделием, ему предстояло ещё пройти испытание высокой температурой в пропарочной камере.
Мои первые впечатления, укладывающиеся в три слова «шум, вибрация, пыль», вскоре утратили своё первоначальное значение. Я приняла это за естественные технологические особенности и перестала их замечать. Важнее для меня оказался человеческий фактор. Меня радовал коллектив, средний возраст которого исчислялся двадцатью пятью годами. Чувствовалось, что для молодых, задорных, энергичных людей завод был не только местом работы, но и вторым домом.
В отделе меня приняли очень доброжелательно, и я, незаметно для себя, стала частью дружного коллектива. Все девушки, контролёры ОТК и лаборанты, были моими ровесницами: Светлана Савченко, Надежда Жунаева, Тамара Смолина, Валя Котикова, Ольга Захарова. Первые дни они показывали, как пользоваться лабораторным оборудованием, а потом я самостоятельно вникала во все тонкости.
В мои обязанности входил контроль качества инертных материалов, цемента и бетона. Никаких сложностей в освоении специальностью я не испытывала. Сразу вызвали интерес оснащение и оборудование: лабораторные прессы для испытания бетона, виброплощадка, конус Абрамса. Первое время работа для меня была чем-то вроде игры.
В начале смены выдавала операторам БСЦ раскладку на расход инертных и цемента на каждый вид изделия. При поступлении новых материалов производила забор песка и щебня для анализа. С помощью набора сит устанавливала фракцию щебня. Промывая песок, определяла содержание инородных примесей. Брала пробный замес бетона и забивала кубики размером 10*10*10. После пропаривания испытывала их на гидравлическом прессе, выводила среднюю прочность и записывала в журнал контроля.
Со временем научилась определять фракцию щебня, загрязнение песка, диаметр, класс арматуры и консистенцию бетона на глаз. Параллельно осваивала смежную профессию контролёра. При необходимости исполняла обязанности руководителя отдела. Взаимозаменяемость в молодом женском коллективе очень важна. Периодически коллеги уходили в декрет, сидели на больничных с маленькими детьми.
Наш дружный отдел — это отдельная песня. Все были яркими индивидуальностями. Евгения Дмитриевна Парфёнова, начальник ОТК — строгий, дотошный, высококлассный специалист. Нам казалось, что нет ни одного вопроса, на который у неё не было бы ответа. Начитанная и эрудированная она с удовольствием делилась с нами знаниями и секретами своего мастерства.
Часто вспоминаю, что боялись мы её, как огня. Особенно тогда, когда, чего греха таить, допускали недочёты и нерасторопность в деле. Затаив дыхание, стояли на вытяжку, когда ею проверялись, будь они неладны, акты на скрытые работы. Почему так боялись? Сейчас это даже непонятно. Она была справедливая, никогда не повышала голос, умела сочувствовать. Но одного её взгляда, твёрдого слова хватало для того, чтобы больше никогда не допускать оплошность.
Людмила Юрьевна Безменова была начальником лаборатории до 1986-го года. Красивая, умная, весёлая, доброжелательная. С ней очень легко работалось, никакого тотального контроля с её стороны не чувствовали. Она нам доверяла, а мы старались оправдать доверие. Ей удавалось успевать всё: внедрять новинки в производство, принимать активное участие в общественной жизни завода, быть членом завкома и участницей художественной самодеятельности. Когда решила уволиться и переехать в Новосибирск, сказать, что мы огорчились, значит, не сказать ничего. Казалось, что такого начальника у нас никогда не будет.
К счастью, мы ошиблись. Возглавила лабораторию Валентина Васильевна Шевченко. Прекрасный специалист и чудесный человек! Сколько времени, сил, энергии и таланта вкладывала в общее дело! Наивысший расцвет лаборатория приобрела именно при ней. Получили новое помещение по соседству с формовочным цехом, завезли современное оборудование и приборы. Она постоянно уделяла внимание своему образовательному уровню, ездила на учёбу и курсы повышения квалификации. Всё, чему там училась, доводила до нашего сведения и старалась внедрить в производство.
У нас появились ультразвук для определения прочности бетона, оборудование для испытания на морозостойкость и водонепроницаемость. Небывалой радостью для всех было то, что удалось аттестовать лабораторию. Мы получили возможность все необходимые испытания проводить на месте, а не возить образцы в Новосибирск.
Её человеческие качества не ограничивались серьёзным и ответственным отношением к работе. Она была большим интеллектуалом, много читала художественной литературы, легко ориентировалась во всех книжных новинках. Делилась с нами прочитанным. Все ценили её порядочность, тактичность, коммуникабельность и душевность. Меня с ней связывали не только производственные отношения, но и дружеские.
При таких руководителях не могло быть плохих работников. Случайных людей и текучки у нас не наблюдалось. На место уволившихся по семейным обстоятельствам приходили новые замечательные девушки: Нина Петрова, Ольга Трошкина, Елена Сунцова. Наш отдел был настолько открыт и гостеприимен, что к нам с удовольствием забегали пообщаться коллеги из цеха и заводоуправления: Надежда Лаврова, Рая Бармачёва, Лида Макарова, Галина Голыжбина, Светлана Голосуцкая, Татьяна Месяцева.
Наши отношения выходили за рамки производственных. Все тесно общались между собой. Искренне дружили, ходили друг к другу в гости, отмечали дни рождения, готовили подарки, сюрпризы, организовывали праздники. Причём тщательно к ним готовились: писали сценарии, шили костюмы. Заводская обстановка и атмосфера каким-то удивительным образом, сплачивала людей раз и навсегда.
Традиционно вечером накрывали шикарный стол во время 30-минутного обеденного перерыва. Разговорам, шуткам, смеху не было конца. Иногда засиживались гораздо дольше положенного времени. Теперь в этом грехе можно признаться. Не обходилось и без курьёзных случаев. Обычно они случались во вторую смену.
Как-то раз мы с Ниной Петровой положили запекать картошку в лабораторную печь, а сами ушли в цех. Когда через некоторое время подошли к дверям лаборатории, то почувствовали едкий запах. Влетели и увидели, что в помещении дым коромыслом. Отключили шкаф, открыли дверцу, а оттуда вылетел огонь вместе с чёрной гарью. Потолок, стены и окна сразу покрылись густым слоем сажи. Нас охватил ужас! Как только я представила во всей красе, какой нагоняй нас ждёт… Мне сразу захотелось умереть.
Нина отправила меня в цех работать за двоих, а сама взялась за уборку. Мне долго не удавалось справиться с беспокойством. Вернувшись в конце смены, увидела относительную чистоту в помещении и неузнаваемо грязную Нину. Её лицо, руки, одежда были в саже, как у Золушки. Я еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться. Увидев себя в зеркале, она на минуту застыла, как каменное изваяние, а потом мы вместе разразились хохотом.
К нашей радости, обошлось нам это происшествие малой кровью. За выходные дни запах гари несколько рассеялся, и никто не обратил внимание на оставшиеся следы нашего безобразия. Когда прошло время, и мы признались в содеянном, нас, учитывая срок давности, помиловали.
Были, конечно, определённые неудобства, связанные со спецификой производства, которые нас порой смущали. Выходили зимой в цех и на склад готовой продукции в замызганных фуфайках и валенках. Летом — в халатах, испачканных бетоном, кузбасслаком и эмульсолом. Да ещё с каской на голове. Слегка завидовали коллегам из заводоуправления. Нам тоже хотелось хорошо выглядеть. Но я, даже ради этого, никогда не думала поменять свою работу на кабинетную.
Мне, одной из немногих, от завода не нужны были ни жильё, ни высокая зарплата. Когда при оформлении на работу предложили встать в очередь на квартиру, сказала, что она мне не нужна. Сейчас можно только удивляться такой наивности. Я, “святая простота”, тогда жила с родителями, не собиралась замуж и не задумывалась о ближайшей перспективе.
Через семь лет гуманитарная сущность пробилась к моему сознанию, проложив путь к новым знаниям. В перестроечные годы поступила в Тюменский университет на исторический факультет. Период учёбы совпал со временем крутых перемен, когда кардинальные реформы обозначились во всех сферах жизни, в том числе они коснулись исторической науки. Открытие архивов перевернуло многие незыблемые истины, которые расставили непривычные приоритеты. В обиход вошло новое понятие “плюрализм мнений”. Невозможно забыть годы жарких споров и дискуссий, разделяющих общество на два полярных лагеря.
Вновь, как в ранней молодости, это была “учёба ради учёбы”. Дальше этого мои планы не простирались. Просто появилась возможность дважды в год выезжать на сессии и вносить разнообразие в привычные будни. Наслаждалась возможностями красивого города. Между экзаменами ходила в театр, музеи, филармонию. Захватывал студенческий статус, пусть даже заочный, новый уровень общения и интересные открытия.
Что делать с этими знаниями, не задумывалась. Вне завода себя не представляла и не планировала уходить. И, как прежде, в моей жизни снова поучаствовала судьба. На пороге смутных 90-х годов на предприятии начались сокращения, которые коснулись и лаборатории. Уходила тяжело, будто вырывала завод из своего сердца с кровью.
От безысходности пошла в учебное заведение и, к счастью, попала в чудесный коллектив школы № 5. Вот так: из огня да в полымя! Кстати, это был не единственный крутой разворот на 180 градусов на профессиональном пути.
Работа на этом поприще сыграла для меня значимую роль в дальнейшей судьбе. Она открыла новый взгляд на привычные вещи, расширила кругозор и уровень интеллекта. Там я получила навыки общения с молодым поколением и обрела двух любимых подруг, без которых не представляю сейчас своей жизни.
Прекрасно работалось в школе, но как бы замечательно я там ни трудилась, всегда мысленно возвращалась к родному предприятию. Часто снилось, что стою не у доски перед классом, а забиваю кубики. Не утратила дружбы и со своими бывшими коллегами. Завод для меня — это как первая любовь. На всю жизнь.
Сейчас даже трудно представить, что могла бы пройти не той улицей, обойти его стороной, открыть не ту дверь… Порой задумываюсь, чем это объяснить? Моей оплошностью или провидением судьбы, которая привела меня за руку туда, где прошли самые лучшие годы.
До сих пор благодарна случайности, подарившей встречу с ЗЖБИиК и прекрасными людьми. Возвращаясь в далёкое прошлое, испытываю два чувства, которые мне очень близки: лёгкую грусть, потому что подобное никогда уже не повторится, и удивительную радость от того, что всё это было в моей жизни!
