В вуз заочно поступить –
Справку надо предъявить,
Что работа есть.
И пришла по той причине на завод.
«До диплома», — думала. А вышло вот…
Отработала пятнадцать лет.
Изначально на ЖБИиК Нину Иннокентьевну Петрову привела не любовь к железобетону, а необходимость получить справку с места работы. Её нужно было предоставить в Новосибирский инженерно-строительный институт, где она училась заочно на втором курсе. Не собиралась Нина Иннокентьевна на заводе задерживаться надолго, а отработала 15 лет. Причём, именно здесь прошли её лучшие годы. За это время она поняла, что интерес к производству рождается в процессе работы.
Из воспоминаний Нины Иннокентьевны Петровой/ Щербаковой . Работала с 1980 по 1995 гг.
Некоторые люди чуть ли не с детства мечтают о своей будущей профессии, а я долго не могла определиться с тем, чем хочу заниматься. После школы наобум поступала в институт народного хозяйства, но не прошла по конкурсу. Неудача охладила мой пыл к учёбе и я устроилась работать на хлебокомбинат. Потом была мебельная фабрика и АЗЧ.
Как-то подруга, с которой мы прогуливались по Новосибирску, мне сказала:
— Ты уже ни за что не сможешь поступить в институт.
— Давай поспорим, что поступлю в любое высшее учебное заведение, которое первым окажется на пути, — ответила я, так как её слова задели меня за живое.
Поспорили на килограмм конфет “Красный мак”. В двух шагах увидели Новосибирский инженерно-строительный институт. Зашла и поступила. Ведь мне на тот момент было совершенно всё равно, где учиться. Особого рвения к строительной специальности я не испытывала. Предпочла заочное отделение, надеясь на то, что жизнь сама за меня расставит всё по своим местам.
На втором курсе в деканате потребовали предоставить справку с работы, доказывающую соответствие будущей специальности. Я уволилась с АЗЧ и пришла на ЖБИиК. Мне предложили пойти контролёром ОТК на место увольняющейся Светланы Савченко. Отдел находился в одном помещении с лабораторией. Когда туда зашла, мне сразу всё понравилось — просторно, светло, комфортно. За столом сидела начальник Евгения Дмитриевна Парфёнова, которая показалась мне очень строгой и серьёзной.
Знакомство началось с небольшого экзамена. Она поинтересовалась, насколько хорошо я разбираюсь в бетоне, арматуре, чертежах, имею ли понятие о СНИПах. Мои ответы её удовлетворили, ведь начальные знания у меня уже были. Евгения Дмитриевна рассказала о моих обязанностях, сделав упор на то, что главное в работе — это контроль за качеством продукции. Многому надо будет учиться без отрыва от производства, постигать “науку” придётся по СНИПам, ТУ и прочей документации.
Она была одержима работой и не понимала, как другие могут относиться к своим обязанностям иначе. Помню, как-то осенью повела нас посмотреть сваи на склад готовой продукции. Погода не радовала: дождь, холод, ветер, грязь… Евгения Дмитриевна этого будто не замечала. Познакомив с номенклатурой изделий, вдохновенно сказала: “Посмотрите, какой должна быть идеальная поверхность свай!” Эту гладкую поверхность я запомнила на всю жизнь. Хотя подумала при этом, разве нельзя было выбрать более подходящую погоду.
Знакомиться с производством начала с азов. Светлана Савченко повела меня на склад инертных материалов, потом по ступенькам наклонной галереи мы поднялись в бетоносмесительный цех. От этого восхождения получила огромное наслаждение, потому что с детства люблю высоту. Затем прошли в формовочный и арматурные цеха, на склад готовой продукции. Впоследствии не раз таким же путём я проводила вновь прибывших работниц в наш отдел.
Целый день не отходила от Светы, вникая в суть работы, перенимая опыт. Казалось, что никогда не смогу запомнить различия между классами арматуры и их диаметр. Вооружившись рулеткой и штангенциркулем, старалась усвоить азбучные истины незнакомого мне производства. Вот так 8 апреля 1980-го года началась моя трудовая деятельность.
На второй день я самостоятельно приступила к своим обязанностям. Помня наказ Евгении Дмитриевны о строгом соблюдении норм, правил и стандартов, принялась измерять всё подряд и записывать в блокнот. Рабочие, видя перед собой неопытного новичка и его рвение, начали подсмеиваться. Гриша Замяткин с иронией сказал мастеру арматурного цеха Раисе Васильевне Бармачёвой:
— Рая, эта новенькая замерила уже всё, что было в цехе. Сейчас пойдёт, наверное, измерять рельсы. Больше уже ничего не осталось.
Вскоре научилась многое определять на глаз. Ребята в бригадах арматурного и формовочного цехов всегда относились с пониманием к нашей работе. Помогали и подсказывали, когда приходилось обращаться к ним с вопросами.
Я работала с бригадой Володи Ваганова. Запомнила его как скромного, уравновешенного человека. В коллективе он пользовался заслуженным авторитетом.
Припоминаю такой случай. Однажды решила помочь распечатывать им из опалубки тротуарную плитку. Цепляла крюки за петли, а крановщица поднимала плитку и ставила в стопку рядом. Когда закончила работу, Володя пожал мне руку и сказал: “Большое спасибо за помощь!”
С чувством глубокого удовлетворения пошла и села на скамеечку в цехе. Чуть позже с крана спустилась крановщица Люда Маркова и язвительно заметила: “С твоей помощью мы распечатывали плитку сегодня в два раза дольше, чем обычно”. Чувство удовлетворения как-то сразу улетучилось. Поняла, что не стоит вмешиваться не в свои дела. Получилось, как в басне: “Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник”. Тогда отметила ещё одну замечательную черту Володи — тактичность.
Припоминаю случай, когда в 80-е годы я временно исполняла обязанности начальника ОТК. К нам на завод для обмена опытом приехал представитель из города Аргун (Чечено-Ингушская АССР). Мы зашли в формовочный цех, где в это время рабочие положили арматурную сетку в опалубку. Увидев это, он воскликнул:
— Куда столько арматуры?!
— Проектной нет, поэтому производим замену на ту, которая есть в наличии. Учитывая конструктивные особенности, приходится идти на увеличение, — ответила я.
В этот момент подходит лаборант и говорит:
— Сделала анализ щебня, в нём содержится повышенный процент загрязнения. Пришлось увеличить норму цемента на 10%.
— Ну куда столько цемента?! — снова воскликнул наш гость.
Присутствующий при этом формовщик, тихонько мне говорит: «Уводи его отсюда, пока у него инфаркт не случился».
У меня тогда возникли подозрения, а добавляют ли цемент в изделия на заводе ЖБИ в городе Аргун? Мы всегда старались ради качества продукции идти даже на некоторый перерасход цемента.
Лёгкие и доброжелательные отношения у меня складывались с рабочими цеха. Многие из них были опытными, ответственными, к ним всегда можно было обратиться с вопросом, и никто не отказывал в помощи. Вспоминаю Николая Кабанова, Гену Василевского, Александра Сорокина, Сашу Малыхина, Толю Хрусталева, Валеру Рогова, Люду Гордееву, Тамару Воронину, Веру Фёдоровну Третьякову — они были большие труженики. Многие из них удостаивались права быть отмеченными на заводской Доске почёта.
Особый душевный микроклимат сложился в коллективе нашего отдела. Нам повезло с начальством. Евгения Дмитриевна служила всем примером высокого профессионализма. Скрупулёзно, внимательно и грамотно относилась к мельчайшим нюансам, связанным с производством. Всегда повышала свой уровень, читала специальную техническую литературу, легко оперировала ТУ и СНИПами. Была требовательная, принципиальная и в то же время справедливая, корректная и понимающая.
Она умела так организовать работу, что даже в её отсутствие, когда ей приходилось сидеть с маленькими детьми на больничном, производство не страдало. Мы принимали повышенную ответственность на себя. Контролёры и лаборанты работали в едином ключе, взаимовыручка была полной. Никто и никогда не отказывался заменить работника, отсутствующего по каким-то причинам.
Оба отдела жили одними задачами, как единый организм. Все молодые, практически одного возраста. Казалось, будто кто-то специально собрал воедино дружных, доброжелательных, отзывчивых и весёлых девчонок. Более спокойного человека, чем Надя Жунаева я не встречала. Не могу припомнить ни одного случая, чтобы она вспылила или повысила голос. Это был очень неравнодушный и отзывчивый человек.
Однажды произошёл случай, когда в городе срочно понадобилась кровь ребёнку. Врачи и родители обратились с просьбой о помощи. У Надежды как раз оказалась кровь нужной группы, и её увезли прямо с работы. Помогала другим, но к своему здоровью относилась без особого внимания. Видимо, поэтому исчерпала жизненный ресурс слишком рано.
Валентина Котикова, Татьяна Ким, Тамара Демидович, Альбина Борискина, Оля Трошкина, Елена Сунцова, Ирина Пещерская, Ирина Журкина были не просто коллегами, а считались подругами. Мы чувствовали себя одной семьёй. Вместе готовились к праздникам, принимали участие в конкурсах, в спортивных соревнованиях, в художественной самодеятельности. Делились всегда своими горестями, радостями, интересными новостями.
Наш отдел можно было назвать отделом открытых дверей, мимо никто не проходил. Постоянно забегали девушки из заводоуправления и цехов не только по производственным вопросам, но и просто поздороваться, обменяться информацией, новостями. Когда Надежда Лаврова, Светлана Голосуцкая, Рая Бармачёва, Татьяна Месяцева собирались вместе — это был настоящий “малинник”. Не проходили мимо наших дверей и мужчины-коллеги. Заглядывали, чтобы сделать дружеский комплимент, поделиться чем-то интересным, рассказать анекдот, посмеяться.
Главный технолог Пётр Иванович Сидорюк был замечательным, обаятельным, молодым человеком. Он нас очаровывал своей улыбкой и всегда находил для каждой приятное слово. Очень часто нас фотографировал. Только благодаря ему, сейчас есть возможность вернуться во времена своей молодости и поностальгировать.
К начальнику цеха Юрию Ивановичу Жданову относились как к хорошему руководителю и интересному человеку. Он был всегда подтянут и аккуратен. Несколько раз в день заходил к нам в лабораторию, чтобы причесать перед зеркалом красивый чуб. Нас тогда забавляло, что мужчина так трепетно относится к своей внешности.
Любил расточать комплименты начальник смены Сабир Садырович Рафиков, но делал это далеко не бескорыстно. Следом за комплиментом обращался с какой-нибудь просьбой.
— Валя, какие у тебя красивые глаза, можно просто сойти с ума! Заполни фактуры и запиши итог.
Или:
— Раечка, я ведь потерял покой из-за тебя! Даже по ночам во сне произношу твоё имя. Хорошо, что мою жену тоже зовут Рая, а то бы каждый раз попадал впросак. Присмотри за работой в цехе, мне отлучиться надо.
Мы знали об этой его особенности и когда он заходил в отдел, старались быстренько покинуть помещение. Как-то я ему сказала:
— Сабир, вот что у тебя за манера ходить и оброк со всех собирать?
— Так ведь я татарин, у меня это в крови. Мои предки 300 лет с русских дань собирали. Его ответ нас рассмешил.
Позже его назначили начальником по технике безопасности. Однажды мне попала в глаз цементная пыль, медик Надя Попова сделала промывание. Иду из медпункта, а навстречу мне Сабир Садырович. Шуткой говорю ему:
— У меня производственная травма, составляй протокол.
— А зачем такие большие глаза иметь, вот были бы как у меня – ничего бы не попало.
Я рассмеялась, так как мои глаза «большими» можно назвать с натяжкой.
В августе 1980-го года к нам по распределению из Новосибирска приехали молодые специалисты Надя Лаврова и Света Сокольцова. Завод сразу выделил им жильё. Необыкновенно интересные, креативные девчонки внесли свежую струю в наш коллектив. Весёлые и обаятельные они были настоящими звёздочками. Мы смотрели на них с обожанием.
Через несколько дней после их приезда в городе проходила выставка цветов, в которой принимал участие наш завод. Девочки предложили свою помощь и творчески подошли к этому мероприятию. Света взяла плафон в форме шара и, нарисовав краской материки и океаны, превратила его в глобус. Потом налила воды, поставила цветы и получилась очень оригинальная ваза. Нам за этот экспонат вручили приз.
До сих пор вспоминается невероятная история, которую я узнала во всех подробностях сразу, как только пришла на завод. Мне рассказали, что с работницей отдела Татьяной Ким произошёл удивительный случай — она повстречалась с медведем в сентябре 1978-го года. Случилось это, когда она возвращалась домой после второй смены с работы. Причём столкнулась с диким зверем недалеко от своего дома. Мне трудно было в это поверить и хотелось на неё посмотреть.
— Увидишь, скоро она выйдет из отпуска, — сказали девчонки.
Я представляла, что она должна быть внушительных размеров, типа “девушки с веслом”, а увидела очень худенькую девчонку в очках, вовсе не производящую впечатления смелой героини.
Быстро промчались беззаботные годы комфортной жизни. В стране, совсем неожиданно, откуда ни возьмись, подул резкий ветер перемен. Середина 80-х ознаменовалась мало кому понятным словом “перестройка”. Потом и вовсе озадачили 90-е годы. Для завода наступили трудные времена – начались перебои с поставкой арматуры, цемента, инертных материалов. Приходишь на работу, а тебе говорят: “Завод не работает, нет арматуры, ожидаем дня через три “. Приходишь, её опять нет. Вновь обещают: “Возможно, завтра поступит”. Наконец, ура, пришла арматура, но мало. Несколько дней работаешь и — опять простой.
Мы жили при социализме, и о капитализме, с его «волчьим оскалом», знали только по учебникам. В 90-е годы пришлось столкнуться с этим явлением в реальной жизни. Что такое рыночные отношения, испытали на себе в полной мере. Приходилось использовать любую возможность, чтобы как-то выжить в тех сложных условиях. Однажды пришёл заказ на изготовление утяжелителей для труб газопровода, чтобы уложиться в срок, пришлось работать в ночные смены.
Административные отпуска стали обычным делом, задержки зарплаты — тоже. Подобные явления были характерны не только для нашего завода, но и для всей страны, в целом. Мой муж работал на БТЭЦ – там наблюдалась такая же картина. Многие крупные предприятия города еле-еле дышали на ладан и впоследствии разорились.
С каждым днём работать мне становилось тяжелее. Иногда после второй смены долго ждала дежурный автобус, так как жила в районе интерната. Почти все рабочие, жившие в первом квартале, шли домой пешком. Мне же однажды пришлось ждать автобус до пяти утра.
Предупредить мужа о своей задержке не могла, не было в то время телефонов. Когда заявилась домой, то увидела, как он в растрёпанных чувствах, сидел на кухне и курил. Сказал мне: “Я не знал, куда идти тебя искать? То ли в больницу, то ли в морг… Завтра же увольняйся!” После этого случая написала заявление на увольнение. Сергей Николаевич Карпик не хотел мне его подписывать, просил подумать, но я отработала две недели, как положено, и в 1995-м году ушла с завода.
