Это было в начале нашей эры. Во втором веке. Римляне тогда находились на пике своего могущества: захватывали новые земли и железной рукой охраняли порядок в самой империи.
Никому и в голову не приходило, что однажды (совсем скоро, по историческим меркам) этот титан, построенный цезарями, рухнет. Падёт, ослепленный гордыней и алчностью. И уступит место другим титанам: гуннам, франкам, арабам…
Но пока ничто этого не предвещало, не угрожало сытости и похоти римлян. И они развлекались, как могли. Одним из самых известных развлечений была травля людей в Колизее…
Вам, жителям двадцать первого века, кажется это немыслимым? А между тем для граждан тех веков Колизей был тем же, что для нас — вечерний кинотеатр. Кроме того, актерами на арене были те, кто насолил не просто империи, а самому дражайшему цезарю, ибо он и империя — были суть одно.
Те, кто вызывали не сочувствие, а проклятия. Так, по крайней мере, внушалось зрителям перед началом игр. И люди видели не мучеников, а предателей и мятежников…
Очень часто свой конец на песке встречали странные чудаки, именуемые христианами. Они не поднимали мятежей, не рвались к власти. Но, милостью богов (которых эти еретики умудрились разгневать!), им тоже порой выпадала честь стать героями арены.
Однажды вечером в Колизее оказался один из таких христиан. Он стоял, еле держась на ногах, зная, что уже не увидит рассвет. Все его друзья и близкие давно встретили свою смерть. Здесь, на этом самом песке, приводя толпу в дикий восторг, а цезаря — в ярость.
Напрасно ожидал он коленопреклонения, слез пощады и отречения. Святые безумцы просто умирали; даже не брали в руки мечи и копья, чтобы подороже продать свои жизни… Что ж. Осталось присоединиться к ним.
Великий цезарь молча взирал с трибуны на человека внизу. Потом поднял руку с перстнем — и люди замерли. Все знали, что это означает.
Осужденному давался последний шанс. Пади ниц, отрекись от своей глупой веры и признай богом императора! И, может быть, уцелеешь.
Но человек не пал ниц. И ничего не сказал. Он… улыбнулся и покачал головой.
И все опять поняли, что это значит: «Нет, император. Сколько раз тебе повторять. Отдавай приказ — и покончим с этим…»
Советники цезаря, стоявшие рядом с ним, увидели, как его лицо стало багровым. И переглянулись, сглотнув слюну. Цезарь сжал руками свое кресло так, что хрустнули костяшки пальцев. Махнул рукой, подав знак: «Начинайте». И откинулся на спинку кресла, взяв кубок с вином.
В стене арены поднялась решетка, и оттуда вышли львы. Толпа взревела и засвистела, подбадривая хищников. Ибо львы не бросились на человека, хотя и были голодны. Они знали, что ужин никуда не денется. Просто уверенно шли вперед. И самый крупный лев тихо порыкивал на двух других, словно говоря: «Моё. Первый кусок — мой!..»
Человек на песке посмотрел по сторонам. Увидел гогочущих зрителей, самодовольного цезаря. Потом вздохнул, поднял взгляд к небу, закрыл глаза и — стал молиться. В последний раз.
Мы уже не узнаем, о чем он молился: просил ли прощения, благодарил, просил о быстрой смерти… Пусть это останется тайной. Важнее было другое. То, что произошло через минуту.
А через минуту в Колизее воцарилась звенящая тишина. И человек услышал сквозь закрытые очи, как его обнюхивает лев. Стуча зубами от страха, он разлепил веки.
Перед ним стоял грозный хищник, убивающий одним махом своей лапы. И хищник не спешил покарать нечестивого раба, славя цезаря за вкусный подарок. Лев шевелил носом, ворча и фыркая. И, казалось, удивлялся: » Хр-р.. хм? Арр?! Странный двуногий! Не бежит в панике. Не нападает. Не хватает эти противные кусачие штуковины( грр, чтоб им пусто было!)! Хм, рр… Может, это и не человек? Может, это сам Великий Лев явился с небес, чтобы испытать нас?.. Неужели мы были плохими львятами?!…»
И тут, посреди тишины, в Колизее раздался крик. И это был крик цезаря: «Взять его! Взять, безмозглые кошки!! Я приказываю вам! Я, великий цезарь, захвативший полмира! Повинуйтесь мне!!..»
«Великий цезарь» вскочил на ноги, отбросив кубок. Он обливался потом (возможно, от жары?) и дрожал от гнева. Он топал ногами, как ребенок, которого вдруг не слушается любимая собака.
И тогда зрители, все до одного, увидели то, от чего мороз пробежал по коже. Лев повернул голову, словно недоумевая: «Да кто же это так шумит?». Оглядел людей на трибунах — и остановил взгляд на императоре.
Он смотрел на него не с гневом, и даже не с кровожадностью. Нет. Лев смотрел так, как смотрит отец, седой и мудрый, на свое несмышленое дитя: печально и укоризненно. «Эх, сынок, сынок.. Я думал, что ты — уже взрослый муж…»
Затем лев отошел от человека. И что-то рыкнул своим товарищам, шаркнув когтями по песку. Львы развернулись и… покинули арену, дружно помахивая хвостами, лишив людей зрелища, а императора… А чего в тот день лишился цезарь, знал только он сам. Но про это он, увы, так никому и не рассказал…
Несчастного пленника все-таки казнили, пусть и другим способом. (Вырваться из когтей Рима — звучало наивно и трогательно). Но чудеса на этом не закончились.
Через несколько дней слуги донесли, что в подземельях творится нечто небывалое. Львы, которых признали «негодными к службе», отказываются от еды. От вкусного и свежего мяса! Лежат, отвернувшись к стене, положив головы на лапы. И никак не реагируют на крики.
Цезарь, по привычке, махнул рукой и приказал убить и львов. Но этого не потребовалось. Львы тихо скончались сами, так и не притронувшись к пище.
Им на замену быстро нашли новых — свирепых и послушных. Эти исправно несли «службу», не огорчали публику. А про тот случай на арене цезарь всем приказал забыть, издав специальный указ: молчать об этом даже у себя в домах под одеялом. Ослушнику могла выпасть великая честь: самому стать героем шоу «Танцы со львами». Чтобы он убедился на своей шкуре, что такого не бывает под небесами!..
А тем трем львам в их последнюю ночь в клетках снился сон. Один сон на всех. Виделось им, что они далеко отсюда. И нет более ни людей, ни криков, ни арены. Есть дом. Родимая жаркая Африка. Поля. Солнце. Свобода.
Снилось им, что они по-прежнему львята. И всегда ими были, и будут! Веселые, беззаботные дети, которые скачут в траве, кувыркаются и учатся рычать, пугая жуков и бабочек. А за ними, чуть в стороне, наблюдает Папа Лев, кивая головой и гордо жмурясь. Рядом с ним — и Мама Львица, у которой крепкая лапа, шершавый язык и почему-то нет гривы.
Иногда к ним приходит гость. Тот самый Двуногий, которого им запретил тогда есть Папа Лев, сказав, что он — их Брат. Но теперь он уже не пленник, напуганный и избитый. О, нет!
Он полон сил и радости! Он машет руками издали, прыгает и смеется! И львята, завидев его, бросают возню и кричат: «Ура-а! Белый Лев пришел!»
И бегут ему навстречу, повизгивая и обгоняя друг друга… И все, всключая Папу Льва и Маму Львицу, безумно счастливы. Потому что знают тайну: этот сон никогда не закончится…
Еще по теме:
