Чтобы школьники лучше знали историю своей малой родины и известных земляков губернатор Владимир Городецкий, предложил местным ученым и педагогам создать учебник «История Новосибирской области от древнейших времен до начала XXI века».
Одним из самых замечательных наших земляков был Анатолий Тихонович Марченко, награжденный Европейским парламентом посмертно вместе с другим известным всему миру заключенным режима апартеида ЮАР Нельсоном Манделой медалью «За свободу мысли» имени Сахарова.
Анатолий Марченко родился 23 января 1938 года в городе Барабинске, расположенном в 315 километрах от Новосибирска. Родители его всю жизнь работали на железной дороге: отец Тихон Акимович – помощником машиниста, мать Елена Васильевна – уборщицей на вокзале.
В 1955 году, после окончания 8-го класса, Анатолий Марченко по комсомольской путевке попал на строительство Новосибирской ГЭС, где приобрел специальность сменного бурового мастера. После он работал на других комсомольских стройках, при которых по традиции создавались концентрационные лагеря. Однажды его обостренное чувство справедливости было оскорблено циничным убийством. На глазах гражданских строителей и заключенных, находящихся на другом берегу Иртыша, офицер, при попытке к бегству, сначала ранил заключенного в ногу, а затем его пристрелил.
Тогда Анатолий не думал, что скоро сам лишится свободы. Это произошло в 1958 году. После драки в общежитии строителей Карагандинской ГРЭС милиция похватала и виноватых, и невиновных. Анатолию Марченко, хотя он в драке не участвовал, советский суд назначил 2 года заключения. С тех пор началась его одиссея по тюрьмам, лагерям и ссылкам.
Рассказать о судьбе Анатолия Марченко лучше, чем он сделал сам, невозможно. Кому некогда ознакомиться с его творчеством, можно порекомендовать прочесть несколько страниц «Открытого письма академику Капице П.Л.», зрелось и компетентность мыслей в котором подчеркиваются чеканной точностью формулировок. Книги Анатолия Марченко доступны всем, здесь же обсуждаются только некоторые обстоятельства, которые делают его жизнь прекрасным примером «для юноши, думающего делать жизнь с кого».
Некоторые называют Анатолия Марченко защитником прав политзаключенных, замечательным писателем, диссидентом, прекрасным мужем и отцом, другие — уголовником-рецидивистом. Из 28 лет после первого ареста 14 лет он провел в заключении и 4 года — в ссылке. Только один раз, в 1964 году, арестованный в 40 метрах от государственной границы, он нарушил уголовное законодательство. Но Верховный суд Туркменкой АССР вместо 2-х лет — максимального срока по этой статье, по состряпанному обвинению осудил его на 6 лет за измену родине.
Но изменить родине Анатолий не мог, так как не имел допуска к государственным тайнам и не занимался шпионажем. Его обвинения по всем остальным уголовным приговорам – неприкрытая месть следствия, прокуратуры и суда за то, что он осмелился всему миру рассказать о бесчеловечной системе унижения и пыток заключенных в Советском Союзе.
В 1964 году Анатолий Марченко стал политзаключенным. И эти шесть лет напряженных размышлений, чтения книг (он изучил, в частности, полное собрание сочинений В.И. Ленина), разговоров со старшими товарищами стали для него – человека с 8-летним образованием — настоящим университетом. Здесь он навсегда выбрал свою судьбу.
Как писал Анатолий Марченко, следствием «крайней степени жестокости и бесчеловечности, беззакония и произвола властей» являются голодовки, изуверские членовредительства и самоубийства заключенных. Когда отчаяние достигло предела, когда он готов был погибнуть или искалечить себя, только одно давало ему «силы жить в этом кошмаре — надежда» рассказать «всем о том, что видел и пережил»: «Я дал себе слово ради этой цели вынести и вытерпеть все. Я обещал это своим товарищам, которые еще на годы оставались за решеткой, за колючей проволокой». И это стало главным делом его жизни, этот долг он беззаветно исполнял до самой смерти.
Упоминание о товарищах здесь не случайно. Анатолий Марченко боль других переживал, возможно, еще сильнее чем свою. Он, не оправдывая, но с пониманием и сочувствием относился даже к своему товарищу по несостоявшемуся побегу за границу, по малодушию предавшего его, и к другому заключенному, который, не вытерпев голода, воровал продукты у товарищей по камере.
В первой книге Анатолия Марченко, изданной за рубежом и в самиздате через год после его освобождения, точно названной им «Мои показания», «нет ни одного вымышленного лица, ни одной придуманной истории. Каждый случай, каждый факт могут подтвердить десятки, а иногда и сотни, и тысячи свидетелей…». Шесть лет он «наблюдал и запоминал». Ему понадобилось всего несколько месяцев, чтобы задокументировать эти наблюдения, а на обвинения в клевете он был «готов отвечать на публичном процессе, с приглашением необходимых свидетелей, в присутствии заинтересованных представителей общественности и прессы».
Анатолий Марченко опроверг мнение, что система ГУЛАГ бесследно канула в прошлое. Он доказал, что через десятки лет после разоблачения культа личности, сталинская система подавления людей и ее кадры, точно описанные, например, Варламом Шаламовым, сохранились и успешно развиваются.
Выполняя свой долг, Анатолий Марченко отказался публиковать свою книгу под псевдонимом, считая, что его анонимные обвинения станут менее убедительными. Не принял он позднее и официальные предложения о выезде за границу по израильской визе. Отлично осознавая, что свой гонорар он получит годами». Анатолий Марченко, объявляя войну всесильной и безжалостной системе, благородно предупреждал противника «Иду на Вы!».
В оценке гонорара он не ошибся – после публикации «Моих показаний» только 5 лет он прожил на поднадзорной свободе. Эти обстоятельства позволяют признать, без преувеличений, публикацию «Моих показаний» гражданским подвигом Анатолия Тихоновича. Анатолий Марченко преданно заботился о своей семье, со страстью отдавался строительству собственного дома, но времени на это у него было слишком мало. Его жена, друг и единомышленник Лариса Богораз поддерживала все его начинания и оказывала незаменимую помощь в редактировании его произведений.
Анатолий Марченко не мог понять равнодушия советских граждан и зарубежных правозащитников к страданиям советских заключенных. Он обратился с открытым письмом к известному своей принципиальностью крупному ученому-физику, академику Петру Капице с упреками в равнодушии к преследованиям его коллеги академика Андрея Сахарова. Академик Петр Капица не остался равнодушен к этому обращению.
Опубликовав «Мои показания», Анатолий Марченко стал хорошо известен как выдающийся защитник прав политзаключенных и приобрел значительный авторитет. Несмотря на болезнь, на аресты, заключения и ссылки, кроме творческой работы, требовавшей от него значительных усилий, он активно участвовал в общественной жизни. В частности, он стал членом Московской хельсинской группы, подписал обращение в Президиум Верховный совет СССР о всеобщей политической амнистии, распространил предупреждение о возможности ввода советских войск в Чехословакию.
Во время последней ссылки Анатолий Марченко стал членом Московской хельсинкской группы и подписал обращение в Президиум Верховного Совета СССР с призывом к всеобщей политической амнистии в СССР. Он отказался от лицемерного выезда из СССР по израильской визе. Выслать рабочего из страны победившего пролетариата власти не решились. Вместо этого было инспирировано несколько дел и, наконец, оставив игру с нарушениями паспортного режима, 17 марта 1981 года его арестовали за антисоветскую агитацию, причем в качестве доказательств служили и незаконченные черновики. То есть он был осужден за неправильные мнения. Отказавшись от участия в следствии, он заявил, что считает КПСС и КГБ преступными организациями. Владимирский областной суд приговорил его к 10 годам лишения свободы в колонии строгого режима и с последующей ссылкой на 5 лет.
Последний акт этой трагедии начался 4 августа 1986 года. Анатолий Марченко объявил бессрочную голодовку с главными требованиями: прекращение издевательств над политзаключенными и их освобождение. Даже близкие сомневались в рациональности таких невозможных требований. 28 ноября, возможно, получив какую-то важную информацию, после 117 дней голодовки он ее прекратил, а 9 декабря скончался в больнице Чистопольского часового завода. Похоронен Анатолий Марченко родными и друзьями на кладбище города Чистополь.
Смерть Анатолия Марченко – последняя среди заключенных, осужденных по 58 статье. Через неделю после его гибели Михаил Горбачев позвонил в Нижний Новгород и сообщил академику Андрею Сахарову, что он может возвращаться из ссылки в Москву, а после началось освобождение всех политзаключенных.
Многие считают, что гибель Анатолия Марченко ускорила процесс освобождения политзаключенных. Обо всем этом Анатолий Марченко не узнал, но он хорошо знал о рисках, связанных с длительной голодовкой, и согласился заплатить за освобождение политзаключенных такую высокую цену. Обычно голодовка — это крайний способ протеста против произвола властей, в защиту своих прав. Последняя голодовка Анатолия Марченко — единственый пример голодовки, объявленной в защиту не своих прав, а прав всех политических заключенных в стране.
2 июня 1992 года Анатолий Марченко был реабилитирован Генеральной прокуратурой СССР. Реабилитация обозначает, что его обвинения в государственной измене, клевете на советский строй и антисоветской пропаганде не имели оснований, а также признание показаний Анатолия Марченко соответствующими действительности.
Характер человека формируется в раннем возрасте. Сибиряки могут гордиться, что истоки героического характера Анатолия Марченко, его мужества, беспредельного самопожертвования, основанного на любви и сочувствии людям, его принципиальности, честности и благородства, находятся в его семье и в барабинцах, среди которых он жил.
В наше время, когда главный принцип в политике беспринципность, когда плюрализм нравственных оценок ставит под вопрос само существование нравственности, биография и творчество Анатолия Тихоновича Марченко могут служить замечательным примером для молодежи.
К нашему стыду ни в Барабинске, где родился и вырос Анатолий Марченко, ни в Новосибирске, где он приобрел первую профессию и строил ГЭС, его имя никак не увековечено. Новосибирский Мемориал предлагал назвать его именем новый мост, или переименовать в его честь улицу Димитрова. Но мост всеобщим голосованием назван Бугринским, а сталинский клеврет, при странных обстоятельствах скончавшийся в Москве, чей мавзолей давно снесли в Софии, оказался ближе членам комиссии по наименованиям Мэрии города Новосибирска, чем наш великий земляк.
Уверен, что настанет время, когда имя Анатолия Тихоновича Марченко украсит наш город.
