Что мы знаем о работе следователя? Пожалуй, немного. Большинству из нас эта профессия знакома по сериалам, в изобилии идущим по ТВ. Но как все обстоит на самом деле? Насколько соответствует действительности экранный образ? Какие преступления приходится расследовать чаще, дают ли следователям взятки, нужна ли смертная казнь? Легко ли женщине в мужской профессии? Обо всем этом — в интервью с заместителем руководителя куйбышевского следственного отдела Олесей Каменевой.
– Олеся Александровна, давайте знакомиться. Откуда Вы родом, где учились, как пришли в профессию, каков ваш послужной путь?
– Родилась я в Искитиме, но в младенческом возрасте меня привезли в Куйбышев. Мои родители переехали сюда жить. Здесь я выросла и живу. Семья у нас милицейская. Отец – полковник милиции, старший брат тоже большую часть времени в органах отработал, поэтому после школы я пошла учиться в омскую академию МВД.
Начинала свою карьеру в Тогучине следователем прокуратуры. После трех лет службы вернулась в Куйбышев и с тех пор работаю здесь. До создания следственного комитета работала в прокуратуре, а с 2007 года – в следственном отделе на должности заместителя руководителя. Моя семья – это муж, двое сыновей и собака.
– Некоторые родители не хотят, чтобы дети шли по их стопам, выбирали ту же профессию. Как было в вашей семье?
– У нас отец хотел, чтобы я пошла по его стопам, был доволен моим выбором и поддерживал. Даже когда было трудно, когда пыталась бросить академию, он меня поддержал и, наверное, благодаря ему я и стала работать следователем.
– А в чем было главная трудность?
– Тяжело было не в учебе, а в службе. Мы же служили 4 года: наряды, форма, построения, дисциплина… Это была служба, только с обучением. Всем было тяжело, не только девочкам, но и мальчикам. Многие из них не доучились, ушли.
– Что из семейного воспитания пригодилось при выживании в этой школе?
– Дисциплина у нас в семье была, она и помогла.
– Можно сказать, что вы не делите профессии на женские и мужские?
– Нет, я делю профессии на женские и мужские. Просто бывают женщины, которые способны работать по мужской профессии, а бывают мужчины, способные в женской профессии. Но это дано не каждому. Все-таки моя профессия больше мужская, потому что эмоционально и физически тяжелая. Но некоторые женщины способны её выполнять. Я, наверное, к таким и отношусь, потому что хотела всегда эту профессию.
– Помните свое первое дело? Какие эмоции пришлось испытать?
– Я даже помню, наверное, все первые выезды и дела. Спроси у меня, что было год назад, я не вспомню, а вот первые дела помнятся. Помню выезд, помню, в чем я была одета, с кем ездила. Это было убийство в Тогучине. Молодой человек убил сторожа в сельской школе и совершил кражу: украл старый магнитофон и что-то ещё совсем мелкое… За первый год, мне кажется, я практически все дела свои помню, потому что они — первые.
– Сегодня часто приходится слышать: «Я уже многое видел, меня ничем не удивишь». Есть такое у вас?
– Нет. Есть какой-то рабочий скептицизм, есть цинизм, который приходит с опытом работы, но никогда нельзя привыкнуть к боли и чужому горю. Нельзя привыкнуть к виду детских мертвых тел. Никогда нельзя спокойно относиться к особым зверствам, которые встречаются в нашей работе. Я не знаю ни одного человека из наших, который может сказать: «Я привык, и меня ничем не удивишь».
– Какие преступления приходится расследовать чаще других?
– У нас своя специфика. Мы в основном имеем дело с преступлениями против личности, половой свободы, которые совершаются в отношении несовершеннолетних и самими несовершеннолетними. Поэтому у нас больше преступлений, связанных с причинением повреждений, убийством. Хозяйственные правонарушения тоже есть, но не так много.
– Большинству из нас работа следователей знакома по детективам и телесериалам. Насколько соответствует действительности экранный образ следователей? Какой сериал могли бы привести в пример?
– Я практически не смотрю сериалы, потому что в них много смешного и не имеющего ничего общего с тем, что происходит на самом деле. Много похожего на работу полиции было в первых сериях сериала «Улицы разбитых фонарей». Ещё один пример – «Тайны следствия». Но в последнее время я такое не смотрю, потому что много негатива приходится наблюдать воочию на работе.
– А что в этом негативе помогает выстоять? Часто шутите на работе?
– Конечно, шутим. А как без этого? И цинизм присущ. Если дело не касается детей и женщин, то отношение к нему, как к работе. С человеческим горем в любом случае нельзя просто так спокойно работать. Трудно смотреть на потерпевших и осознавать, что ты ничем не можешь им помочь. Ты только можешь посочувствовать.
– Что для вас означает быть хорошим следователем? Какие из личностных, эмоционально-волевых качеств необходимы в данной профессии?
– Самое важное, это умение сострадать, порядочность, чувство справедливости и честность. А потом уже юридическая грамотность и остальные навыки. Потому что семи пядей во лбу никто не приходил из института, а если человек изначально не имеет морально-устойчивых качеств, то работать ему у нас будет трудно. Даже не ему, а всем с ним тяжело будет работать.
– Помогают ли вам в работе чутьё, интуиция? Или все подчинено строгой логике и фактам?
– Логике многое подчинено. Факты, доказательства – это много значит. Но интуиция очень нужна следователю. Иной раз именно интуитивное чутье помогает раскрыть дело. Всем нашим следователям присуще интуитивное мышление. Именно с него мы и начинаем работу над каждым делом – сначала обсуждаем и только потом начинаем какие-то действия.
– У каждого следователя должно быть дело, которым он гордится, как бы пафосно это ни звучало. Есть такое дело у вас?
– Есть дела, которые памятные. А каждое направленное в суд дело, я считаю, — это повод гордиться. Любое дело — это кропотливый труд. Следователь должен быть абсолютно уверен в том, что он направил человека в суд по закону, по чести, по совести, который по его внутреннему убеждению и по доказательной базе виновен. И вот тогда любым делом можно гордиться.
– В одном из фильмов главный герой – адвокат — говорит, что самое страшное в его работе, когда страдает безвинный человек. У вас бывают подобные опасения?
– Всегда сомнения есть, на каждом деле. Они и должны быть. А когда они притупляются, это очень страшно.
– Говорят, профессиональная болезнь следователей со стажем – маниакальная подозрительность: «За каждым человеком что-то найдется. Найдем!». Так ли это?
– Предвзятого отношения нет. Потому что всегда здравый адекватный следователь сомневается. Даже если все доказательства «за» или все «против», все равно пытается ещё раз убедиться. И до тех пор, пока следователь не убедится, он продолжает искать. Как только у следователя это чувство пропадает, значит, он выгорел профессионально. Слава Богу, мы пока до такого не доработались.
– Что вы думаете о смертной казни? Нужна ли она?
– У меня двоякое мнение. Я категорически не отрицаю, но и однозначно сказать «да» тоже не могу. С точки зрения гражданина и просто мамы я бы, конечно, сказала «да» во многих вещах. Это с точки зрения эмоций. Но, с точки зрения права, я бы засомневалась. Мы и так очень много берем на свою совесть ответственности, и брать на себя дополнительную ответственность отправлять человека на смертную казнь — это тяжело. Это сложно и с юридической точки зрения. Для этого нужны новые изменения и уточнения в законе.
– Предлагали ли вам взятки? И если да, то, как вы поступаете в таких случаях?
– У нас Куйбышев, а не Новосибирск и не Москва. Вопрос со взятками у нас не стоит. На моей практике мне не предлагали взятку ни разу. Потому что уровень дел у нас не такой. И каждое дело в сельском районе всегда на виду, каждый материал на виду. Мы не избалованы такими вещами. У нас и мысли нет, что что-то можно решить за деньги. Все у нас в соответствии с законом. Нам в этом плане повезло.
– Олеся Александровна, мы с вами общаемся в субботу. Похоже, что для вас быть на службе в выходные дни — привычное дело. Много время занимает работа?
– Да, работа занимает много времени, но опять же благодаря тому, что у нас сельский район, все равно остается время для семьи.
– Чем любите заниматься во внерабочее время?
– Люблю шить. Но последние 5 лет это бывает редко, потому что старший сын – школьник, и младший в этом году идет в школу, и в основном все время после работы занято уроками. За редким исключением я что-то делаю. И ещё ежедневная готовка, уборка… Люблю гулять с собакой.
– Кстати, откуда эта любовь к собакам, да ещё и к такой большой породе, как сенбернар?
– Желание иметь собаку сенбернара у меня появилось после того, как я посмотрела в детстве фильм «Бетховен». Но потом много лет не до этого было. И вот 2 года назад мы с мужем решили завести собаку. Мы откладывали деньги на ортопедический матрас, скопили достаточно круглую сумму. А потом сели и подумали, а зачем нам матрас, давай купим собаку! Мы её нашли, съездили за ней в Кемеровскую область, привезли щенка и вот теперь развлекаемся. Забот стало вдвое больше.
– А если, вдруг, наследство? Как бы распорядились деньгами?
– Не знаю, я даже не думала об этом. Я отношусь к категории тех людей, у которых все есть. Семья есть, за квартиру рассчитались, машина обычная, но есть. Мне в общем-то больше ничего и не надо. Денег всегда не хватает, но мы не голодаем, дети у нас обуты, одеты, накормлены. Квартира хоть и маленькая, но нам хватает.
– Что для вас главное в жизни?
– Чтобы у моих родных было все хорошо. Чтобы они были здоровы и счастливы. Поэтому и всем я желаю здоровья. И берегите то, что имеете.
А что для вас самое главное в жизни?
Еще по теме:
