Вряд ли найдется человек, который не был бы с детства знаком с творчеством Корнея Ивановича Чуковского. Его светлые, добрые, весёлые и увлекательные сказки подарили радость не одному поколению детей и взрослых. Поэтому трудно представить, что сам автор прожил сложную, полную лишений, жизнь.
В книге из серии «Жизнь замечательных людей» автор Ирина Лукьянова исследует неизвестные страницы жизни писателя, многие из них публикуются впервые. Я всегда считала, что исследовательская литература является нелегким чтивом, но данная монография представлена в доходчивой и увлекательной манере.
Изложена она в хронологическом порядке, и временные рамки охватывают большой промежуток: с момента рождения до кончины писателя (1882 – 1969 г.г.). Мне не приходилось раньше встречать такую подробную, написанную живым языком, информацию о судьбе матери Чуковского, о его раннем детстве и о том, какую тяжелую психологическую травму он пережил в подростковом возрасте из-за отсутствия отца.
По воспоминаниям Чуковского, у него «никогда не было такой роскоши, как отец или хотя бы дед». Это в юности и в молодые годы служило для него постоянным источником стыда и душевных терзаний. Изначально в метрике будущего писателя (настоящее его имя Николай Корнейчуков) отсутствовало отчество. Позднее, в других документах дореволюционного периода, его отчество указывалось по-разному – «Васильевич», «Степанович», «Эммануилович». Только после революции псевдоним Корней Иванович Чуковский стал его настоящим именем, отчеством и фамилией.
Детские стихи и сказки он начал писать сравнительно поздно, когда уже был известным критиком.
Интересно, что рождались они сами собой во время общения со своими детьми. Как-то его маленькая дочь не захотела умываться, он взял её на руки и неожиданно для себя произнес: / Надо, надо умываться по утрам и вечерам, / А нечистым трубочистам – стыд и срам!/ Чтобы облегчить страдания заболевшего сына, сидя у его кровати, сочинил ему сказку: /Жил да был крокодил, он по улицам ходил./ Папиросы курил, по-турецки говорил./
Кажется невероятным, что в свое время заместитель народного комиссара просвещения Н.К. Крупская рекомендовала не давать детям сказки Чуковского. По её мнению, «Муха-цокотуха» не воспитывает чувства коллективизма, а «Бармалей» является «методом запугивания и не отвечает требованиям советской педагогики».
Меня поразило, что сказка «Тараканище» приобрела в 30-х годах крамольный смысл. В безобидных строчках /Вот и стал таракан победителем, и лесов и полей повелителем. /Покорилися звери усатому, чтоб ему провалиться, проклятому./ кто-то углядел сходство со Сталиным. Это послужило началом борьбы с «чуковщиной». Сейчас это может вызвать только ироническую улыбку. Но в те годы писателю приходилось переживать тяжелые творческие муки от такой жестокой несправедливости.
В книге по-новому раскрываются образы и поступки хорошо известных людей: А. Толстого, А. Ахматовой, С. Маршака, М. Шолохова. Они передаются через призму восприятия писателя. В разные периоды жизни у Чуковского неоднозначно складывались отношения с С. Маршаком. В сознании общественности они срослись в неразлучную пару авторов-близнецов, но на самом деле они были «друзья-враги, соперники-соратники». За много лет работы то вместе, то порознь у них накопилось много личных счетов друг к другу.
Незадолго до смерти Маршак нашел в себе силы переступить через личные обиды и послал Чуковскому свои последние юбилейные стихи. Корней Иванович ответил ему: «Я с ума сошел от радости, когда услышал Ваши стихи. И радовался не только за себя, но и за Вас! Вы — прежний Маршак, один из самых мускулистых поэтов эпохи». Этот яркий эпизод из жизни двух знаменитостей наилучшим образом говорит о том, что в отношениях между людьми важным является примирение, а не противостояние.
Мне импонирует такая черта характера писателя, как сомнение и критическое отношение к своему творчеству. Он много раз переживал и переделывал ранее написанное. Так безнадежно плоха казалась ему собственная работа много лет спустя. А ведь считается, что сомнение и неудовлетворение своим творчеством — неплохое качество: оно ведет к духовному росту и характерно для ищущих и талантливых людей.
Кроме творческих мук, ему пришлось пережить и личные трагедии: смерть младшей дочери Мурочки, гибель сына Бориса, нелепую смерть Николая, арест мужа дочери Лидии и конфискацию имущества.
Трудно представить, какие страдания он испытывал в 80-летнем возрасте, пережив своего 60-летнего сына. С каждой смертью близкого человека Чуковский «умирал» сам. Он говорил о том, что не раз приходилось начинать жизнь заново, возрождаясь, как птица Феникс, из пепла. И каждый раз возвращение к жизни давалось ему все тяжелее.
Будучи уже совсем больным и старым человеком, Корней Иванович не оставался в стороне от событий, связанных с реставрацией сталинизма. Не мог смириться с притеснениями передовых взглядов со стороны правительства. Не боялся об этом сказать с высокой трибуны. Вплоть до самой смерти защищал К. Симонова и И. Эренбурга, боролся за освобождение опальных И. Бродского и А. Солженицына.
На примере трудной судьбы Чуковского начинаешь понимать, что жизнь известных и знаменитых людей далеко не всегда наполнена только успехом, славой, радостью и благополучием…
Что из творчества Чуковского вы помните?
